Шри Ауробиндо - Шри Ауробиндо. Жизнь Божественная – I

Можно сказать, что первым последствием будет провал в неведение Авидьи, на уровне которой Множество становится реальным фактом действительности, а Единый воспринимается как космическая сумма Множества. Но этого провала возможно избежать, поскольку индивидуальное Божественное будет осознавать себя как нечто причастное Единому и его силе сознательного самосозидания или, что то же, как результат его многоплановой самоконцентрации, призванной управлять и наслаждаться многообразием своего бытия во Времени и Пространстве. Эта истинно духовная индивидуальность не будет претендовать на исключительное право обладания независимым, или обособленным, существованием. Она лишь будет утверждать истину дифференцированного движения вместе с истиной устойчивого единства и рассматривать их как два полюса – высший и низший – одной и той же истины, как основание и кульминацию единой божественной игры, настаивая на необходимости различения для ощущения радостной полноты единства.

Все три состояния сознания Супраментала представляют собой три различных подхода к одной Истине. Блаженно воспринимаемая Истина бытия будет одной и той же; способы наслаждения бытием или, вернее, состояния наслаждающейся души будут отличными друг от друга. Блаженство, Ананда, будет меняться, при этом всегда оставаясь в пределах Сознания-Истины, не испытывая никакого отклонения в сторону Лжи и Неведения. Второе и третье состояния сознания Супраментала раскрывают и выражают через божественное многообразие то, что первое из них – через божественное единство. Ни одно из этих состояний сознания мы не можем назвать ложным или иллюзорным. Формулировки Упанишад (которые являются непререкаемым авторитетом древности в том, что касается высшего опыта переживания этих истин), описывающие проявление Божественного бытия, служат подтверждением достоверности этого опыта. Мы можем лишь утверждать приоритет единства перед множественностью, первичность единства не на уровне времени, но на уровне сознания. И ни одно свидетельство высшего духовного опыта, ни одна философская школа Веданты не отрицает этой первичности Единства, извечной зависимости Многообразия от Единого. Реальность Множественности может быть отрицаема, поскольку, как представляется, она во Времени как бы теряет свой вечный характер, возникая из Единого и в него же возвращаясь. Но с таким же основанием можно сказать, что извечная повторяемость манифестации во Времени есть доказательство божественного многообразия как постоянства Всевышнего за пределами Времени, не уступающего по своей реальности божественному единству. В противном случае многообразие не обладало бы характером извечной повторяемости во Времени.

Необходимость появления взаимоисключающих философских школ и направлений мысли возникает только тогда, когда человеческий разум начинает придавать исключительное значение какой-то одной стороне духовного опыта, воспринимая ее как единственную, вечную истину и подкрепляя это убеждение всерасщепляющей ментальной логикой ограниченного разума. Так, делая исключительный акцент на истине унитарного сознания, мы наблюдаем игру божественного единства, но наблюдаемое искажается нашим ментальным восприятием, вынуждая нас видеть в единстве различия, которые мы принимаем за реальные. Но, не пытаясь исправить эту ошибку ментального восприятия с помощью высшей истины, мы начинаем утверждать, что само проявление многообразия есть иллюзия. Или же, принимая тот приоритет, согласно которому определяющее значение имеет игра Единого в многообразии, мы одновременно постулируем ограниченный характер единства и, рассматривая индивидуальную душу как форму проявления Всевышнего, тем не менее, утверждаем вечный принцип ограниченного бытия, полностью отрицая опыт чистого сознания абсолютного единства. Или опять же, настаивая на абсолютности различений, мы утверждаем извечную разницу между Всевышним и человеческой душой и отрицаем всякую ценность опыта, превосходящего и противоречащего этому различию. Но та позиция, на которой мы сейчас твердо стоим, снимает необходимость отрицаний и ограничений, поскольку мы видим, что за всеми этими утверждениями скрыта истина, но в то же время они страдают преувеличениями, что и приводит к плохо обоснованному отрицанию. Мы утверждаем абсолютный характер Того, что не ограничено нашей идеей единства и множества и, считая единство основой манифестации множества, а множество, в свою очередь, – основой для возвращения к единству и источником наслаждения единством, пронизывающим божественное многообразие, нам нет нужды перегружать наше рассмотрение рассуждениями на темы, подобные разобранным выше, тщетно пытаясь найти ментальные определения и различия, способные вместить в себя абсолютную свободу Божественного Бесконечного.

Используя нашу концепцию Супраментала, который в определенном смысле есть противоположность человеческому разуму – основе нашего существования, мы можем не только составить точное представление о божественной жизни (обычно мы понимаем под этим нечто весьма смутное и лишенное ясного смысла), но также снабдить это понятие прочным философским обоснованием, конкретно связывающим его с настоящей человеческой жизнью и оправдывающим наши надежды и чаяния самой природой этого мира, нашим космическим прошлым и неизбежным будущим нашей эволюции. Наш разум начинает постигать Божественное, извечную Реальность и приходит к пониманию того, как возник проявленный мир. Мы также начинаем осознавать всю неизбежность возвращения к Божественному всего того, чему Оно является источником. Теперь мы можем спросить себя, надеясь получить ясный ответ, каким образом нам надлежит измениться и чем нам следует стать, чтобы соединиться с Божественным не только в отрешенной от всего внешнего экстатической реализации в глубинах своего существа, но и в обычной жизни, в отношениях с окружающим миром. Конечно, наши доводы остаются неполными, поскольку до сих пор мы пытались найти определение Божественного в его нисхождении к низшей, ограниченной Природе, в то время как человек, в действительности, есть Божественное на индивидуальном уровне, восходящее с уровня ограниченной Природы обратно к своему божественному первоисточнику. Это различие в направленности движения предполагает различие между жизнью богов, не знавших падения, и жизнью человека, прошедшего через искупление грехопадения, обретшего утраченное божество и сохранившего в себе опыт соединения с ним, а возможно, и обогатившего собственную природу даже в результате своего падения. Тем не менее, это различие не в существе дела, оно касается лишь внешней формы и оттенков. На основе уже полученных нами выводов мы можем определить и уяснить для себя природу божественной жизни, к которой мы стремимся.