Мать - Мать. Воспитание личности. Книга первая

Общепризнанно, что в практике обучения допустимо – и даже необходимо – позволять учащимся, причем не только детям, но даже и взрослым, время от времени обращаться к таким средствам, которые своим менее серьезным и в большей степени развлекательным, занимательным характером помогали бы им снизить напряжение от занятий, дать себе передышку. С определенной точки зрения это, действительно, позволительно, но допустимость подобных средств и методов сослужила дурную службу – ею воспользовались в качестве оправдания для того, чтобы узаконить проникновение и присутствие в деле воспитания и обучения такого рода вещей, единственное «достоинство» которых состоит в том, что они представляют собой превосходную почву для разгула всего вульгарного, темного и низкого в человеческой природе. Самые грубые ее инстинкты, самый порочный вкус находят в этой уступке прекрасный предлог, чтобы доказать и утвердить в этом деле необходимость своего присутствия. Но оно вовсе не является обязательным; можно снимать усталость, напряжение, не впадая в распущенность, можно дать себе отдых, не опускаясь до вульгарности, отвлечь и развлечь себя приятным, приносящим облегчение времяпровождением можно и не прибегая к средствам, привлекающим для этого и вызывающим к жизни самые грубые свойства своей натуры. С точки зрения аскетической практики сами эти восстанавливающие силы состояния изменятся по своей природе, эти изменения можно представить следующим образом: расслабление – внутренний покой и безмолвие, отдых – духовное созерцание, комфорт чувств – блаженство.

Желание рассеяться, развлечься, дать себе послабление в духовных усилиях, полностью забыть на какое-то время о главной цели своей жизни, о смысле своего существования в этом мире, которое принято считать совершенно естественным и удовлетворение которого признается необходимым, должно рассматриваться только как слабость, которой человек уступает из-за того, что его стремлению к истине не достает нужной силы, а воле – постоянства, из-за своего неведения, из-за неразвитости сознания и, наконец, из-за лени. Если вы не будете искать в себе оправданий всем этим отклонениям, вы очень скоро убедитесь, что никакой необходимости в них нет, более того, придет время, когда они начнут вызывать у вас отвращение, а затем станут и вовсе неприемлемыми для вас. И тогда вся та продукция, объем и производство которой составляет далеко не малую часть человеческой деятельности и которая только по видимости и по названию является развлекающей, на самом же деле – развращающей, опускающей человеческую личность, уже больше не будет находить в вашем существе внутренней поддержки, а значит, в дальнейшем не будет вызывать у вас ни интереса, ни соучастия.

Не следует, однако, думать, что значение произносимых вами слов определяется предметом, к которому они относятся. Можно предаваться пустословию по поводу высоких материй с тем же успехом, что и по любому другому, более того, именно такое пустословие как раз и относится к разряду самых опасных. Так, например, известно, с какой страстью всякий неофит стремится поделиться со всяким встречным и поперечным той малостью знаний, которую ему удалось постичь. Но по мере своего продвижения по избранному пути он все более и более убеждается, что в действительности он знает совсем немного и что прежде, чем учить других, он сам должен быть твердо уверен в своих познаниях а когда, наконец, к нему придет истинная мудрость, он поймет, что для того, чтобы сказать несколько правильных, полезных слов потребуются многие часы безмолвия и глубокого внутреннего сосредоточения. Когда же дело касается совершенствования внутренней жизни, духовных усилий, по отношению к речи должны соблюдаться еще более строгие правила: например, нужно говорить ровно столько, сколько необходимо – и ни слова более.

Другое широко известное правило состоит в том, что никогда не следует рассказывать кому бы то ни было о своем духовном опыте, поскольку в противном случае все полученные в духовном переживании силы, отпущенные вам свыше для ускорения вашего духовного развития, в таких разговорах уходят от вас как вода в песок. Здесь допускается только одно исключение – когда вы обращаетесь к своему гуру за помощью в разъяснении или наставлении в связи с тем или иным полученным опытом. И в самом деле, только с одним лишь учителем можно без всяких опасных последствий говорить о таких вещах, так как только он один сумеет с помощью своего знания использовать элементы полученного вами опыта так, чтобы они пошли вам во благо и стали новыми ступеньками в вашем последующим духовном восхождении.

С другой стороны, то же самое правило молчания должно соблюдаться не только учеником, но и самим учителем. В Природе все находится в движении, и то, что не движется вперед, с неизбежностью откатывается назад. Учитель должен духовно расти точно так же, как и ученик, хотя, очевидно, и на другом уровне. Но и его совершенствованию не благоприятствуют словесные откровения собственного опыта, поскольку при этом также пропадает большая часть содержавшейся в нем динамической силы. С другой стороны, объясняя свой опыт ученикам, учитель в огромной степени содействует их проникновению в сущность возглавляемого им духовного пути, а значит, и их продвижению по этому пути. Здесь мудрость учителя должна подсказывать ему, в каком отношении друг к другу должны выступать в тот или иной период времени оба эти направления его работы и до какой степени он должен жертвовать одним ради другого. Само собой разумеется, когда он решает приоткрыть что-то из своей внутренней жизни другим, в его словах и высказываниях не должно быть никакой похвальбы, тщеславия, ибо если он хотя бы на йоту допустит в себе нечто подобное, он сразу же перестает быть гуру и превращается в обманщика и самозванца.

Ученику же я скажу так: «Что бы ни случилось, всегда будь верен своему учителю, и он поможет тебе достичь той высоты, на которую ты способен подняться. Но нет пределов достижениям того, кому выпадет счастье иметь своим гуру само Божественное».

Вместе с тем, необходимо отметить, что и само Божественное в своих воплощениях в земном мире в определенной мере подчиняется общим для всех обитателей этого мира законам. Всякое физическое существо, которое было принято Божественным для Своего материального проявления, должно постоянно совершенствоваться, и закон Его индивидуального воплощения оказывается определенным образом связанным со всеобщим законом земного развития. Таким образом, даже само божество, воплотившись в земном мире, не способно явить здесь свое совершенство во всей его полноте до тех пор, пока человечество не будет готово к постижению, усвоению и восприятию этого совершенства. Такой день настанет тогда, когда все, что ныне делается нами главным образом из чувства долга по отношению к Божественному, мы начнем делать единственно из любви к Нему. Наше движение к совершенству станет иным по своему характеру: прежде всего это будет радость, а не усилие или – как это часто бывает – упорная борьба. Или, говоря точнее, наше восхождение будет совершаться в радости, с полным, согласованным участием всего существа, без внутреннего принуждения, вызванного необходимостью преодолевать сопротивление эго, что неизбежно связано с тяжелыми усилиями, а порой и с тяжелыми страданиями.