Наталья Сухова - Система научно-богословской аттестации в России в XIX – начале XX в.

Бо́льшая часть докторских степеней присуждалась своим выпускникам, входившим в состав корпораций. Это не было непреложным правилом и даже негласной традицией. Были случаи подачи диссертаций выпускниками и даже преподавателями других академий, и при соответствующем научном уровне эти работы получали искомые ученые степени. Конечно, члены духовно-академических корпораций подавали диссертации в Советы других академий в исключительных случаях, чаще всего связанных с личными отношениями. Если выпускник одной духовной академии становился преподавателем другой академии, то решение о выборе Совета для защиты могло приниматься двояко, и практика системы научно-богословской аттестации представляла разные варианты. За период действия Устава 1869 г. Совет СПбДА все 9 докторских степеней присудил своим преподавателям; Совет МДА из 10 докторских степеней 7 присудил своим преподавателям, 2 – своим бывшим выпускникам и магистрам, 1 – выпускнику и магистру КДА; Совет КДА из 11 лиц, возведенных в докторское достоинство, имел 10 своих преподавателей и 1 выпускника и магистра СПбДА; из 10 докторантов КазДА этого периода 8 состояли действительными членами преподавательской корпорации, 1 – бывшим, и только 1 был выпускником и магистром МДА. За период действия Устава 1884 г. Совет СПбДА из 22 докторских степеней 15 отдал своим преподавателям (за конкретные исследования или по совокупности трудов) и 7 – внешним лицам, из которых 5 были выпускниками этой академии. Следует отметить, что в числе внешних лиц было два действительных члена преподавательской корпорации КДА, один – выпускник и магистр СПбДА, другой – выпускник и магистр КДА. Совет МДА за этот же период из 23 докторантов 16 имел в рядах своей корпорации, а из 7 внешних лиц – 6 своих выпускников, 2 из которых были уже архиереями, 3 – профессорами богословских наук в университетах и 1 – профессором в СПб-ДА. Совет КДА из 10 докторских степеней, присужденных за период действия Устава 1884 г. 8 отдал своим преподавателям и 2 – внешним лицам, из которых один был выпускником этой академии и архиереем, а другой – выпускником и магистром МДА. Наиболее гостеприимный Совет КазДА за этот же период из 26 докторантов 16 имел в рядах своей корпорации, причем, одного – выпускника и доктора университета, а из 10 внешних лиц – 8 своих выпускников, 2 из которых были архиереями, 4 – профессорами богословских наук в университетах и 2 – преподавателями других духовных академий.

Члены духовно-академических корпораций «остепенялись» на докторском уровне гораздо активнее своих однокурсников по академии. Академии с их богатыми библиотеками, возможностью в той или иной форме обсуждать процесс написания диссертации давали существенное преимущество перед служением в семинариях, на приходах или в иных местах. Кроме того, процесс исследований и представления диссертаций стимулировался самими условиями высшего учебного заведения, связью учебных должностей с учеными степенями. Этим же объясняется нередкое представление диссертаций выпускниками академий, преподававшими богословские науки в университетах. Следует обратить внимание и на общий научно-исследовательский настрой академий, который каждого члена корпораций вовлекал в этот процесс.

Проведенное исследование не подтверждает часто повторяемое мнение, что Устав православных духовных академий 1884 г. и последовавшие ему «Правила для рассмотрения сочинений, представляемых на соискание ученых богословских степеней» 1889 г. значительно снизили научную результативность духовных академий. Статистика защит прямо опровергает это утверждение. Разумеется, определенные проблемы в научно-богословской сфере при действии этих документов возникали. Это были проблемы разного уровня, и относились они как к специфике нормативных актов, регулировавших научно-богословскую аттестацию, так и к самому процессу развития богословской науки. Ряд проблем был связан с отсутствием богословской специализации в духовно-академическом образовании, то есть с недостатками системы подготовки научно-педагогических кадров. Проявлялась и недостаточная опытность духовно-академических корпораций как научных институтов. Нередким следствием этой неопытности был неудачный выбор темы для научного исследования, а также неумение выделить конкретную проблему, требующую научного изучения и ошибки в самих исследованиях. Не следует упускать из внимания и, может быть, излишние опасения, связанные с публичным представлением промежуточных результатов научно-богословских исследований. Однако творческий подъем, подразумеваемый и подготавливаемый еще Уставом 1814 г. и стимулированный Уставом 1869 г., давал результаты и в условиях Устава 1884 г., и в дальнейшем. Приобретаемый опыт позволял совершенствовать процесс научных исследований, введение в научный оборот новых комплексов источников, и включение в палитру научного богословия новых проблем расширяло их тематику. Это сказывалось как на увеличении числа диссертационных работ, представляемых на соискание ученых богословских степеней, так и на их научном качестве и глубине. Статистический анализ подтверждает возрастание результативности богословской науки. Так, например, число докторских и магистерских богословских степеней, полученных за 15 лет действия Уставов 1869 и 1884 г. (1869–1884, 1891–1905), свидетельствует в пользу Устава 1884 г.: докторские диссертации в СПбДА – 9 и 16 соответственно, в МДА – 10 и 19, в КДА – 11 и 8, в КазДА – 10 и 21; магистерские диссертации в СПбДА – 24 и 32 соответственно, в МДА – 21 и 48, КДА – 14 и 29, в КазДА – 15 и 62 [1298]. Ко нечно, следует иметь в виду, что в 1890–1900‑х гг. несколько докторских степеней было присуждено не за конкретное исследование, а «по совокупности работ». Так, за 1891–1905 гг. Совет СПбДА вынес 5 таких решений, Совет МДА – 3, Совет КДА – 1, Совет КазДА – 6. При этом часть степеней с такой формулировкой была дана членам духовно-академических корпораций, по тем или иным причинам не представившим докторских диссертаций, но с точки зрения Совета достойных высшей богословской степени. Однако среди докторских степеней этого разряда есть и степени honoris causa, присужденные архиереям, уже не участвовавшим непосредственно в духовно-учебном и научно-богословском процессе, но внесшим вклад в развитие богословской науки.

Неизбежно встает вопрос о связи ученых богословских степеней с церковно-иерархическим служением их обладателей. При действии Устава 1814 г., как неоднократно указывалось, эта связь была весьма сильной: высшую – докторскую – степень имели только лица священного сана, а «Начертание правил» 1808 г. предполагало и магистерскую степень присуждать только тем, кто выскажет намерение принять священный сан. Статистика распределения докторских степеней в эти годы такова: из 28 русских докторов богословия почетную докторскую степень получили 4 архиерея, действительную – 2 архиерея, 14 представителей черного духовенства (13 архимандритов и 1 иеромонах) и 8 протоиереев. Разумеется, многие монашествующие доктора богословия в дальнейшем стали архиереями, и подавляющее большинство архиереев, окончивших академии при Уставе 1814 г., имели степени магистров богословия.