Монах Афонский - Птицы небесные. 1-2 части

— Ну, вот видишь? Все в порядке! — заметил он запыхавшейся матери, увидев меня с детьми.

Молодая женщина молча схватила за руку своего карапуза.

— А куда вы ходили? — полюбопытствовал Виталий Иванович.

— Смотрели на реку…

— У тебя, видно, дудочка какая-то есть, что ты всех детей увел с собой? — пошутил он, потрепав меня по плечу.

С первых дней моей жизни с работниками Института физики Земли самое теплое искреннее участие приняла во мне Татьяна Глебовна, жена Халтурина, имевшая необыкновенно доброе сердце и, как я слышал от ее коллег, очень талантливый ученый. Она тщательно следила за тем, чтобы у меня было разнообразное питание, даже когда я работал в другой группе.

— Слушай, яблоки хорошие привезли, возьмешь себе?

— Спасибо, возьму, если можно…

И появлялись яблоки.

— А молоко пьешь? — спрашивала она, подметив мою странную разборчивость в питании.

— Пью… — смущаясь откликался я.

— Хорошо, я тебя запишу в семейную группу, будешь брать свежее молоко! Вот тебе банка, только мой ее хорошенько!

Когда я приходил за молоком, она брала мою стеклянную банку, внимательно смотрела ее на свет и строго замечала:

— Плохо вымыл, иди еще помой под краном!

Когда в их ученой среде кто-нибудь должен был сделать интересный доклад, Татьяна Глебовна всегда приглашала и меня:

— Приходи послушать, тебе будет интересно!

Она везде и всегда со всеми была в ровных и дружеских отношениях, как и ее муж. Я благодарен Богу, что видел этих добрых людей и жил с ними.

Мне нравился еще один человек, скромный умный парень в очках, типичный ученый, о котором говорили, что он подает большие надежды. Действительно, в скором времени он возглавил крупный отдел в Институте сейсмологии Таджикистана. Благодаря его помощи мои скитания в одно прекрасное время закончились, и надолго молитвенная жизнь стала моей главной заботой и великим утешением. Пока же дела у меня шли все хуже и хуже. Группа сейсмологов, в которой я работал, заканчивала свои исследования и, наконец, я остался вообще без работы.

В холодном доме жить уже было невозможно. Выпал снег и я жутко мерз по ночам. Халтурин по делам улетел в Москву, а Татьяна Глебовна принялась хлопотать за меня перед суровым мужчиной с хмурым лицом, представителем Института физики Земли, который и являлся, собственно, начальником комплексных Сейсмологических экспедиций Таджикистана и Казахстана, занимавшихся кроме изучения и прогноза землетрясений, слежением за подземными взрывами ядерных устройств Америки и Советского Союза. Она при мне упрашивала неприветливого начальника подыскать для меня какую-нибудь должность, сочувствуя моему безвыходному положению, но суровый руководитель остался непреклонным и неумолимым. Милая женщина развела руками, сочувственно глядя на меня: «Прости, сделала все что могла!» От всей души благодарю эту добрую женщину и ее славного мужа за все доброе, что они сделали для неизвестного им молодого парня с непонятным для них образом жизни! Мир вам, добрые души…

Собрав свои небольшие пожитки, тетради и книги, и договорившись с женой Халтурина, что они возьмут меня на работу на следующий сезон, если у меня не сложится жизнь в Таджикистане, я улетел в Душанбе. В городе меня приютила добрая заведующая на экспедиционной базе в маленьком домике недалеко от аэропорта. Совершенно не представляя, что делать дальше, я не стал унывать, предав себя воле Божией. В городе я периодически продолжал посещать церковь, стоя в уголке и стараясь не попадаться на глаза строгому и очень внушительного вида настоятелю. Как-то в один из теплых октябрьских дней я отправился в библиотеку, чтобы немного позаниматься в ней английским языком и заодно поработать над своими переводами суфийской поэзии, и до часа дня просидел в ней без перерыва.

Бог, невероятно мудрый, сверх всякой меры заботливый и любящий, все больше и больше начал изумлять меня Своим непостижимым умением ткать удивительные узоры человеческих судеб, безукоризненно проводя их через все хитросплетения безчисленных обстоятельств. Как возможно до таких мелочей рассчитать сближение и встречу душ, разбросанных в необозримом мире и удаленных друг от друга на далекие расстояния? Это сочетание многообразных предопределений Божественного Промысла начало восхищать меня и удивлять ближних, непосредственных участников этих событий. Страх перед неизвестностью очередных переломных поворотов судьбы стал сменяться все большим доверием к Богу и Его заботе о каждом живом и трепещущем человеческом сердце, каким бы ослепленным и погруженным в красочную ткань жизни оно не было.

Экономя деньги, я стремился есть очень мало, в основном, виноград. Его огромные сладкие кисти вполне насыщали меня. Заканчивал я свой «обед» ароматной и удивительно вкусной лепешкой. В этот раз, чувствуя сильный голод, я намеревался по пути из библиотеки зайти в аэропорт, чтобы выпить там чая и купить какую-нибудь недорогую булочку. У входа в аэропорт неожиданно, к своему полному удивлению, я увидел отца и мать, стоявших с чемоданами в руках на ступеньках аэровокзала. Они смотрели на меня остолбенев, не веря своим глазам:

— Сынок! — радостно вскрикнула мама. — Ты пришел нас встречать? Откуда ты узнал, что мы только что прилетели? Мы хотели все сделать тайно, чтобы тебя не безпокоить…

Я обнял родителей, но они никак не могли поверить, что я ничего не знал об их внезапном прилете. Чрезвычайно обрадованные встречей, они отправились вместе со мной на экспедиционную базу, где всех нас разместила гостеприимная хозяйка, уже запомнившая маму по ее предыдущему приезду. Из рассказа мамы выяснилось, что они с отцом продали свой дом и прилетели в Душанбе, чтобы здесь подыскать себе жилье, желая поселиться поближе ко мне.

— Я так рада, что мы тебя увидели! Когда самолет приземлился, я от радости закричала: «Отец, прилетели!» Все люди хохотали.

Итак, мы снова оказались вместе, несмотря на все мои попытки найти свой путь в жизни. Но для этого еще не пришло время.

Поиски нового дома не заняли у нас много времени. В несколько дней подходящий дом был найден: немецкая ссыльная семья уезжала в Германию. Родителям дом очень понравился, о цене с продавцами удалось договориться по взаимному согласию. Когда отец и мать стали пересчитывать деньги, то вышло так, что некоторой суммы не хватало даже тогда, когда они продали свои обручальные кольца. У меня, после расчета в Гарме, осталась именно такая сумма денег, которая и завершила нашу сделку. Дом был куплен, хотя на жизнь у нас не осталось ни копейки. Но родители не расстраивались. Они привезли с собой продукты и мы смогли протянуть на них до получения отцовской пенсии.