Чингиз Айтматов - Встреча с одним бахаи

Пророческое провидение — его также можно назвать Откровением — освещает, как луч света, Божественный план для человечества.

Все Откровения прошлого возвещали тот же самый Божественный план освобождения человечества. Имена носителей этих Откровений отличаются друг от друга, но все Они произошли из одного и того же источника и поэтому представляют собой одно целое, так как существует лишь один Бог, одно человечество на Земле, один Божественный план и одна цель.

И для того, чтобы этот Божественный план мог осуществляться прогрессивно, и человечество могло идти вперед от одной ступени развития к другой, каждая религия состоит из двух частей: кроме неизменной части, содержащей вечные истины, есть еще и вторая часть. Она содержит общественные и индивидуальные принципы и законы, меняющиеся при переходе с одной эпохи на другую и, таким образом, всегда соответствующие потребностям и нуждам людей и их способности усваивать духовные истины и учения Бога в каждую эпоху развития человечества.

Я с Вами согласен и сам хочу постичь эту истину. Но у меня возникает вот какой вопрос: если все эти Пророки произошли из одного источника как посланники воли Бога (хотя у Каждого есть свои приверженцы, свои последователи), то почему же люди разных религий ненавидят друг друга, хотят быть одни?

Христиане хотели бы , чтобы вся планета стала христианской. Имаму дай возможность — он тоже хочет, чтобы все мы стали мусульманами и все вместе пошли по верному пути. Это фундаментальный вопрос.

Наконец, возникает Вера бахаи, наиболее молодая из всех религий. Может ли Вера бахаи объяснить суть всех этих противоречий? Может ли она найти решение этих противоречий?

Безусловно. Но, может быть, мы сначала обратимся к другому вопросу: почему вообще возникают противоречия? Ведь только потому, что люди еще не научились обращаться с феноменом разности — идет ли дело о цвете кожи, образе жизни, о мнении или о религии. Люди считают себя мерилом, масштабом всего сущего и поэтому отрицают все остальное. Или, по крайней мере, считают его менее ценным, чем собственный образ жизни, собственная национальность, собственное мнение или, в конечном счете, собственная религия.

Следовательно, многие люди убеждены в том, что лишь одна религия, и именно та, к которой они сами принадлежат (интересно, что в большинстве случаев без собственного содействия, более или менее случайно, просто потому, что они родились в кругу определенной культуры), является единственно правильной. Из этого логично следует, что все другие религии должны быть ложными. Ложными путями, ложными «тропинками». А их Пророки — ложными Пророками, чьи приверженцы — неверные или язычники. И поэтому «понятно», что борьба с этими безбожниками — дело весьма «богоугодное».

К сожалению, пламя такого отношения к другим верам раздувается прежде всего духовенством большинства религий — священниками, несущими, как духовные руководители своих общин, большую ответственность по отношению к Богу и к человечеству. К тому же, они подводят под свою «теорию» догматический фундамент, что углубляет, конечно, эти предрассудки.

Добавить к этому можно также и то, что в продолжение длительного отрезка времени в народе было очень мало конкретных знаний о других религиях. И поэтому было не особенно трудно вселять, при помощи клеветы и других методов, в души верующих предрассудки и отвращение к другим религиям.

Возможно, что религиозные предрассудки также имели и другую причину: в продолжение тысячелетий духовное ядро религий все больше зарастало и искажалось создаваемыми человеком догмами, ритуалами и внешними формами. Это завуалировало образ единства религий, который ясно различим в чистых учениях их Основоположников.

Вы хотите сказать, что живую, открытую мысль стали канонизировать, догматизировать, стали ее закрывать, под куполом, в стенах?

Да. И, к сожалению, люди занимаются больше своими собственными толкованиями и внешними формами, чем внутренними истинами, и поэтому злоупотребляют подарком Божественного Откровения для взаимного унижения и ссор.

Возможно, однако, что главной причиной является недопонимание людей, что религия — это что-то неподвижное, сложившееся раз и навсегда. Вследствие этого убеждения, появление собственного Пророка также рассматривается как неповторимый апогей, ни с чем не сравнимый в истории человечества. Следующие за ним Пророки отвергаются как еретики и обманщики, а предшествующие ему, в лучшем случае, признаются как «предтечи».

И как же можно преодолеть эти религиозные распри?

Бахаулла одарил нынешнее человечество замечательным принципом поступательного, прогрессивного Божественного Откровения. Этот принцип — лекарство против религиозных предрассудков и споров.

Принцип поступательного Божественного Откровения можно пожалуй описать так:

■ Божественное Откровение — это динамичный, вечный процесс.

■ Поэтому ни одна религия не может претендовать на абсолютную, окончательную истину.

■ Каждое Откровение — часть всеобъемлющего Божественного плана, постепенно развертывающегося в соответствии с данной степенью развития человечества.

■ Каждый Пророк обладает Божественной истиной в равной мере как и другие Пророки.

■ Поэтому недопустимо отвергать или унижать кого-либо из Них, т. к. «отрекаться от одного из них — значит отрицать их всех».

■ Когда Бог посылает Вестника, то он — Повелитель того века, и обращать душу к Нему значит обращаться к Богу.

Пользуясь многочисленными притчами и образами, Бахаулла наглядно объясняет этот важный принцип, который совершенно изменит старые, традиционные представления о религии:

■ Он сравнивает Божественное Откровение с солнцем, а Пророков — с точками его восхода. Эти точки восхода солнца меняются в продолжение года, однако солнце остается тем же самым. И кто любит свет обращается к солнцу, даже если оно появляется в другом месте.

■ Религиозные циклы, периоды влияния отдельных Пророков, Бахаулла сравнивает с постоянно возвращающимися временами года. Появление Пророка можно сравнить с весной. Своим появлением весна обновляет мир природы, исполняет ее новым духом, новой силой, и сметает с лица земли все старое, прогнившее и отжившее свой век. Это — время надежды, любви и обновления, но также и большой тревоги и перелома.

Когда религиозный цикл достигает своего кульминационного пункта, то этот период можно сравнить с летом, приносящим плоды.

Но в каждом религиозном цикле — и это, может быть, в связи с нашей темой непривычная и трудно приемлемая мысль — также существует время упадка, осени и зимы. Когда, после столетий, плоды поспели и цель достигнута, когда первоначальный духовный импульс начинает терять силу, когда необходимые вначале устройства и структуры становятся препятствиями на пути развития, на пути прогресса, то наступает зимнее оцепенение, людские дела приходят в состояние кризиса, а замешательство и потеря ориентировки предвещают близкий перелом, который одновременно означает как распад старого мира, так и наступление новой духовной весны.