В. Малягин - Преосвященный Зосима, епископ Якутский и Ленский. Книга памяти

У храма Двенадцати апостолов в Капернауме

Зарубежная Церковь не хотела отдавать эти владения, и в конфликт были вовлечены даже правительства и президенты как России, так и США – Путин и Клинтон. Святейший Патриарх тогда сказал: «С каких пор участки, принадлежащие России, могут быть стратегическими объектами Америки?» В этой ситуации будущий владыка показал себя миротворцем. Благодаря ему мы с представителями Зарубежной Церкви жили мирно. Хотя это давалось нелегко. Даже дети из Воскресной школы, основанной еще до революции, которые привыкли приезжать в Иерихон, чтобы увидеть достопримечательности, были настроены воинственно. Конечно, участок хороший, большой цитрусовый сад, святыни... Мы жили в доме, в котором, по преданию, Закхей принимал Господа. А с местным населением отношения хорошие складывались. Арабы нас приветствовали: «О, москобия, москобия!» Они мусульмане, но относились к нам доброжелательно.

Иерихон. 2000 г.

Другая трудность состояла в том, что температура в Иерихоне летом в тени достигала +60°. Можно было на камне яичницу жарить. А владыка приехал туда после обширного инфаркта. Литургию мы или рано утром служили, или ночью, а днем было невозможно. Кондиционеры тогда еще не установили. Но он со смирением все переносил, во всем полагался на волю Божию. Когда отца Зосиму послали на Святую Землю, многие его чада думали, что это послушание с таким здоровьем он физически не сможет перенести, но добрый пастырь принял зов Божий и это благословение выполнил с честью.

Его порядочность и культура, уверенность, что такой человек никогда не предаст, настолько притягивали к владыке, что мне пришла мысль просить его стать нашим духовным отцом. Старец Кирилл был уже очень болен. А на Святой Земле, с одной стороны, легко нести послушание, потому что видишь места, связанные с Господом, – здесь Он родился, Своими стопами ходил со Своей Пречистой Матерью, апостолами, здесь Его распяли. Воскрес Он, вознесся... А с другой – тяжело, потому что искушения более трудные, и духовник обязательно нужен. Я просила батюшку взять нас в свои духовные чада, он улыбнулся, сказал: «Хорошо» и принял нас с Аней.

Ему, не смущаясь, можно было сказать все самое сокровенное, что тревожило, и быть уверенным, что это останется между нами и Господом. Все проблемы по молитвам батюшки разрешались.

Учил молиться, правила не оставлять, меньше спать. Быть смелой – как воин, как христианин. И во всем подавал пример. Я его спрашивала: «Батюшка, что делать? Вроде бы объясняешь, а человек не слышит, не понимает, Господь не открыл ему сердце». Он говорил: «Лучше всегда примером своим показывать. Тогда ты не обидишь никого (сейчас многие немощные обижаются), а когда он пример видит, то непроизвольно начинает повторять за тобой. Все равно душа-христианка стремится к Богу, к доброму».

Хеврон. 1999 г.

Служить с ним было очень хорошо. Он прощал все огрехи, которые случаются по ходу службы, сам помогал. И когда молился, чувствовалось, что он предстоит перед Господом, ощущает Его. Это само собой подвигало тебя на ревностное служение – старались петь лучше, читать лучше.

Мы были вместе три года. Он уехал раньше, наместник отозвал его в Свято-Данилов монастырь, но мы созванивались и со старцем, и с владыкой, и они благословили нас выехать, потому что начались военные действия между Палестиной и Израилем, шли танки, город Иерихон – арабский, его закрыли. Мы обосновались в Сергиевом Посаде, я пела в восстанавливающихся храмах подворья Троице-Сергиевой Лавры – Покровском и храме Святителя Николая. Но окормлялись мы и несли послушание в Даниловом монастыре, в ризнице помогали владыке.

Игумен Феофан (Лукьянов), зам. начальника Русской духовной миссии в Иерусалиме:

Я, конечно, хотел бы назвать владыку Зосиму своим другом, так как отношения наши были действительно теплыми, дружескими. С другой стороны, дружба наша была немножко... эпизодичной, если так можно сказать. И хотя Русская духовная миссия, где мы с ним встретились и где вместе работали, – организация маленькая, но послушания у всех разные. Оттого и встречались мы не каждый день.

С игуменом Феофаном (Лукьяновым). 2008 г.

В любом случае, общение с ним было и интересным, и трогательным, и по-настоящему братским. Когда я приехал сюда, именно он стал для меня настоящей человеческой поддержкой. Он учил меня всему: как надо общаться с греками, как надо общаться с начальством, как надо общаться с сестрами. В общем, он учил, как здесь жить. И могу сказать, без знания всех этих законов и приемов, которым он меня научил, жить мне было бы значительно труднее.

Самое яркое в нашем общении – это он сам. Он был для меня какой-то удивительной звездой; подобного человека я до того еще не встречал в своей жизни. Причем яркость его парадоксально заключалась именно в этой скромности, незаметности, постоянном стремлении помочь другому. Он был другом по своей сути. А ведь дружба – это всегда очень редкое, что-то почти недосягаемое.

Его служение в Иерихоне напоминает мне эпизод из Деяний Апостольских, когда апостола Павла спускают в корзине на веревке со стены Дамаска. Наш отец Зосима спускался по водосточной трубе, чтобы вовремя оказаться в храме и не дать его занять зарубежникам...

Дауд Матар, председатель Вифлеемского отделения Императорского православного Палестинского общества:

Когда Ясир Арафат захотел передать участок в Иерихоне Русской Православной Церкви, в международных СМИ, живущих под диктовку США, начался скандал: какое он имеет право отдавать палестинскую землю русским? Ведь Зарубежная Церковь в то время была ориентирована на Америку Началось противостояние.

Около сорока дней отец Зосима вместе со всеми спал на полу К тому же в здании отключили электричество, поэтому даже кондиционеры не могли работать.

В одной комнате нас временами жило шесть человек, включая консула. Российские власти не очень хотели ссориться с американцами и готовы были каким-то образом поделить спорный участок, но священнослужители твердо сказали: «Русская земля должна принадлежать Русской (а не Зарубежной) Церкви».