Е. Медведева - Твой ангел-хранитель

Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест свой… (Мк. 8:34).

С завидной готовностью и даже охотой восходили апостолы на свои кресты, заслуживая мученические венцы. Душа, осененная благодатью, теряет животный страх смерти и, во всех тяготах, скорбях и даже телесных пытках уповая на одного Бога, получает сколь незримые для стороннего глаза, столь и ощутимые для самого уповающего помощь и поддержку.

Соединившись с Богом душою своею посредством сердечной веры, все можешь сделать. Борют тебя сильные, невидимые, неусыпающие враги? Победишь. Враги видимые, внешние? Победишь. Терзают страсти? Одолеешь. Подавляют скорби? Отвратишь. Унываешь духом? Получишь мужество. Всё с верою возможешь победить и самое Царство Небесное получишь. Вера – величайшее благо в земной жизни: она соединяет человека с Богом и в Нем делает его сильным и победоносным. (Святой праведный Иоанн Кронштадтский, «Моя жизнь во Христе»).

Ведь чем еще, как не этой чудотворной верой, можно, например, объяснить добровольное, нечеловеческое мученичество сорока христианских воинов-каппадокийцев [1] Каппадокия – область в Малой Азии, в наши дни территория Турции. , не отрекшихся от Христа за обещанные чины и дары и подвергшихся изощренной пытке. История хранит эти удивительные имена: Кирион, Кандид, Домн, Исихий, Ираклий, Смарагд, Евноик, Валент, Вивиан, Клавдий, Приск, Феодул, Евтихий, Иоанн, Ксанфий, Илиан, Сисиний, Ангий, Аетий, Флавий, Акакий, Екдит, Лисимах, Александр, Илий, Горгоний, Феофил, Домитиан, Гаий, Леонтий, Афанасий, Кирилл, Сакердон, Николай, Валерий, Филоктимон, Севериан, Худион, Мелитон и Аглаий. Воинов раздели, связали и согнали на лед замерзшего озера, в нескольких шагах расположив баню – для всякого, кто, не выдержав испытания, променяет веру на спасение жизни. Из сорока только единственный не перенес пытки. А ступив на порог бани, он тут же умер.

Один из стражников, Аглаий, настолько проникся непоколебимым стоицизмом этих измученных, обледеневших людей, что, раздевшись, присоединился к их горячим молитвам.

Есть и другие, исключительные по своей силе, примеры победы духа над слабой, немощной плотью, победы, невозможной для ограниченных человеческих усилий, если эти усилия не подкреплены Божественной помощью и поддержкой.

На Него упова сердце мое, и поможе ми. (Пс. 27:7).

И как возможно, чтобы добрый оный Пастырь наш., Который три лета ходил, ища погибшее овча, с таким сильным гласом, что изсше (пересохла) гортань Его, и ходил стезями столь трудными и тернистыми, что пролил кровь Свою всю и отдал жизнь, – как, говорю, возможно, чтобы Он теперь, когда овча сие идет вслед Его, с любовию обращается к Нему и уповательно призывает Его на помощь, не обратил очей Своих на него, не взял его на Божественные рамена Свои? (Преподобный Никодим Святогорец).

Пресвитер Эпиктет и монах Астион (их память церковь празднует 7 июля) во времена гонений на христиан были схвачены и заключены в тюрьму алмиридийским князем Латронианом. На причиняемые избиения и надругательства они лишь кротко твердили: «Мы христиане, да будет воля Бога нашего в нас». Их опаляли зажженными факелами, рвали тело железными крючьями – они повторяли кротко: «Мы христиане, да будет воля Бога нашего в нас». Истерзанные тела натирали солью и уксусом, дробили зубы камнями – едва ворочая языком, они шептали кротко: «Мы христиане, да будет воля Бога нашего в нас». Некий наблюдающий пытки язычник, по имени Вигилантий, пришел к выводу, что в этих простых, бесхитростных словах, проговариваемых с невероятным беззлобием и смирением, заключается дивная сила, что облегчает или даже совсем устраняет боль. Три дня, точно одержимый, твердил он про себя эти слова, на четвертый же пошел в тюрьму, где (вероятно, от самого Эпиктета-мученика) и принял святое крещение.

Нет иного пути в Царствие Божие, как путь узкий, крестный, поэтому и вы должны не унывать при болезни и слабости, а паче радоваться духом, утешаясь мысленно, что Господь стал к вам ближе теперь, а в будущем и совсем сделает Своими детьми, если до конца останетесь Ему верными, без ропота понесете все скорбное, что Он найдет нужным послать Вам. Надо чаще призывать имя Божие, становиться пред лице Божие и просить терпения, когда станет слишком тяжело. Как змеи ядовитой нужно остерегаться ропота. Неблагоразумный разбойник (один из распятых рядом со Христом) ропотом и бранью не только усилил свои муки, но и погиб навеки, а благоразумный сознанием , что достойное по делам приемлет, w страдания облегчил, w Царствие Божие наследовал.

Подвижники древности, праведники, старцы, пустынножители, мученики за веру, к чьим мощам мы ныне совершаем паломничества, у чьих икон просим помощи, безропотным несением своего креста удостоились божественного дара помогать всем, приходящим к ним со своими молитвами: исцелять болящих, утешать в душевной скорби и т. д. Свои же собственные скорби они терпели с поразительным мужеством, от всего сердца благодарили за них Бога, и более того – искренне желали их.

Так, некий старец со Святой Горы часто подвергался болезням. Случилось однако, что в течение целого года болезни не беспокоили его, отчего он очень скорбел и плакал: «Оставил меня Господь мой и не посетил меня».

Как некогда рассказывал преподобный Серафим Саровский, человек Божий, о котором сама Пресвятая Богородица сказала «Сей нашего рода»: «…я, убогий, возжелал увидеть небесныя обители, и молил Господа Иисуса Христа, чтобы Он показал мне их, и Господь не лишил меня, убогого, Своей милости. И вот я был восхищен в эти небесные обители – только не знаю, с телом или вне тела. Бог знает. Это непостижимо. А о той радости и сладости небесной, которую я там вкушал, сказать тебе невозможно. Ах, если бы ты знал, какая сладость ожидает праведного на небе, то ты решился бы во временной жизни переносить скорби с благодарением. Если бы самая эта келья была полна червей и они всю нашу жизнь ели нашу плоть, то и тогда надо бы терпеть со всяким благодарением, чтобы только не лишиться той небесной радости…»

Сам он неоднократно истязал свою плоть: отдавал полуобнаженное тело на съедение комарам, собирая для огородного удобрения мох в болоте; в течение трех лет, отказавшись от хлеба, питался исключительно травой снытью; принял на себя подвиг столпничества, о котором поведал своей братии лишь в конце жизни. Этот подвиг заключался в молитвенном стоянии на коленях на высоком гранитном камне в течение тысячи ночей – до полного изнурения, до ран, уже не заживающих до самой его смерти.