Татьяна Копяткевич - Святая великая княгиня Елизавета

Принцесса Элла Гессенская. Фотография с дарственной надписью великому князю Сергею Александровичу. Лондон, 1882 г.

Довольно рано Элле начали делать предложения лучшие женихи Европы; одним из них был даже будущий кайзер Германии Вильгельм II, который тогда считался легендой и мечтой всех невест Европы. На этом браке особенно настаивала бабушка Эллы, английская королева Елизавета. Когда при их личной встрече в очередной раз зашел разговор об этом, Элла сказала: «Но, ваше величество, позволю себе напомнить, что есть Бог, не лучше ли положиться на Его волю?» Королева на это улыбнулась: «У Него может быть много других дел, кроме твоего устройства». – «Ничего, – твердо отвечала будущая русская великая княгиня, – я подожду». И королеве Виктории, этой властной и решительной женщине, пришлось смириться. Сердце Эллы уже было отдано другому.

Со своим будущим мужем Элла познакомилась тогда, когда они оба были еще детьми. Матери великого князя Сергея Александровича императрице Марии Александровне, урожденной принцессе Дармштадтской, был вреден Петербург (она болела туберкулезом), и она часто вместе с детьми ездила за границу для лечения и в гости к родственникам. Так во время очередного посещения Дармштадта познакомились и подружились Сергей и Элла, и эта детская привязанность впоследствии переросла в любовь, которой великая княгиня Елизавета Федоровна осталась верна до самой смерти. В 1882 году Сергей Александрович сделал ей предложение. Элла размышляла больше года, прежде чем принять его, далеко не последнее место в этих размышлениях занимал тот детский обет девства, который дала Элла в далеком 1873 году. Но, в конце концов, она все же согласилась: после откровенной беседы с Сергеем Александровичем выяснилось, что и он тайно дал обет девства. По взаимному согласию они решили, что брак их будет духовным и они будут жить вместе как брат с сестрой.

Семья Эллы хорошо приняла будущего родственника. Ее отец говорил Александру III: «Я дал свое согласие не колеблясь. Я знаю Сергея с детского возраста, вижу его милые, приятные манеры и уверен, что он сделает мою дочь счастливой». Вообще, люди, близко знавшие Сергея Александровича, рисуют характер, вызывающий очень большую симпатию, хотя это и было очевидно не для всех, потому что великий князь бы немного застенчив, а потому жил довольно замкнуто, даже искал одиночества, раскрывая свое сердце лишь немногим близким ему по духу людям. Не могла не сказаться на его характере и болезнь позвоночника, из-за которой Сергей с детства всю жизнь был вынужден носить корсет (очень прямую до неестественности осанку князя отмечали многие мемуаристы, часто объясняя ее как проявление высокомерия).

Великий князь Сергей Александрович

Брат Елизаветы Федоровны пишет про него, что, когда «он напрягался, взгляд его становился жестким. Поэтому у людей складывалось неверное впечатление. В то время как его считали холодным гордецом, он помогал очень многим людям, но делал это в строгой тайне». Так, например, он устроил детский приют, общежитие для студентов Императорского Московского университета, а уже позже, при своем вступлении в должность генерал-губернатора, он пожертвовал в пользу бедняков столицы огромную по тем временам сумму – пять тысяч рублей. Его отличали скромность и личный аскетизм. В огромном отцовском дворце юный Сергей занимал всего лишь одну комнату вместе со своим братом Павлом. Главную особенность ее интерьера составляло множество икон. С самыми любимыми из них Сергей никогда не расставался: они были с ним во всех его продолжительных паломнических поездках. Икону да еще полумантию преподобного Серафима, полученную от своей матери, Сергей Александрович считал своим главным богатством.

Хотя семья Эллы и хорошо приняла Сергея Александровича, но тем не менее отпускали ее не без опасений в огромную северную страну, к незнакомым нравам и обычаям. Но сама Элла без страха смотрела в будущее. Она говорила своему брату Эрнесту: «Я жду встречи с Россией. Многие считают ее странной. А мне кажется, я полюблю ее». В сентябре 1883 года Сергей и Элла обручились, а свадьбу назначили на 3 июня 1884 года (на день всех святых). Элле было тогда 20 лет.

Поезд, привезший Эллу и всю герцогскую семью в Россию, был украшен великокняжеским штандартом и белыми оранжерейными цветами: Сергей Александрович, зная, как она их любит, распорядился украсить все ее вагоны душистыми цветами исключительно белого цвета. По пути следования были организованы торжественные встречи, служились молебны. Запах ладана, сияние церковной утвари и облачений священства, певучие слова молитв, произносимых на непонятном языке, заворожили Эллу.

Принцесса Элла (сидит справа от Сергея Александровича) с женихом в кругу семьи. Дармштадт, 1883 г.

Большая романовская семья очень сердечно приняла ее, все были от нее в восторге. В письме к бабушке она пишет: «Рада сообщить, что наше путешествие совсем не было утомительным… Вся семья очень добра к нам, и это несколько облегчает расставание, хотя бывают моменты, когда меня охватывает сильная грусть».

А вот восторженное воспоминание великого князя Александра Михайловича о приезде его будущей родственницы: «Редкая красота, замечательный ум, тонкий юмор, ангельское терпение, благородное сердце – таковы были добродетели этой удивительной женщины… С того момента, как она прибыла в Санкт-Петербург из родного Гессен-Дармштадта, все влюбились в “тетю Эллу”. Проведя вечер в ее обществе и вспоминая ее глаза, цвет лица, смех, способность создавать вокруг себя уют, мы приходили в отчаяние при мысли о ее близкой помолвке».

Так как жених и невеста принадлежали к разным вероисповеданиям (от невесты великого князя, не наследовавшего престол, законы Российской империи не требовали обязательного перехода в Православие), бракосочетание Сергея и Эллы происходило по двум обрядам – православному и протестантскому. Православное венчание произошло в придворной церкви Зимнего дворца в Санкт-Петербурге во имя Спаса Нерукотворного, а протестантское – в Александровском зале дворца. Отныне Элла становится великой княгиней Елизаветой Федоровной.

Все отмечали неземную красоту и нежность царственной пары. Невеста была ослепительна: в платье из серебряной парчи, горностаевой мантии и бриллиантах Екатерины II. По мнению присутствововавших, княгиня Елизавета была самой красивой невестой, когда-либо венчавшейся в придворной церкви. Сохранились воспоминания великого князя Константина Константиновича об этом событии: «…Скоро подошел поезд невесты, пишет он. Она показалась рядом с императрицей и всех нас словно солнцем ослепило. Давно я не видывал подобной красоты. Она шла скромно, застенчиво, как сон, как мечта». Жених тоже был красив: высокого роста, стройный, белокурый, с тонкими чертами лица, красивые светло-зеленые глаза вдумчиво смотрели из-под его белесых бровей. Вместе они составляли, несомненно, прекрасную пару.