Алексей Фомин - Можно ли быть хорошим и не спастись?

У тех язычников были свои, собственные «боги», много полезных и удобных «богов», на все случаи жизни. Мы чем-то похожи на них. Наша свобода – это многобожие, поклонение сотне кумиров сразу. Нам нравится и Христос, и Будда, и Лев Толстой, и Маркс, и Ницше.

В нашем «пантеоне» много личностей и теорий, часто взаимоисключающих – ведь мы современные, образованные люди, мы смотрим на вещи широко.

Но вот мы, знатоки философий и сторонники свободы выбора, вдруг отвергаем Православие! Не потрудившись вникнуть в его суть, вопреки собственной же логике (ведь выбор наш из-за такого «вычеркивания» становится неполным.

Это же явный изъян нашей «свободы»! Мы читаем «навороченные» книги о культах Востока, продираемся сквозь тома Марксова «Капитала»… а прочесть жизнеописания святых (причем уже есть замечательные книги о подвижниках XX века!), открыть труды если не древних «отцов Церкви», то хотя бы наших современников – нам почему-то кажется «ненужным», «неважным», лишним…

И в храм войти нам помешает что или кто угодно, включая «злую старушку» – это поистине опаснейшее существо, перед которым меркнет жуткий образ современного рэкетира!

Ну давайте же, наконец, вдумаемся: разве особенность церковно-славянского языка, «красивости» духовной литературы, отсутствие навыка к восприятию иконы или, наконец, пресловутое раздражение на «злую старушку» – настолько серьезные причины, чтобы отказаться познать веру, которая говорит нам о смысле жизни и готова ответить на вечный и главный вопрос «зачем мы живем»?

Или мы боимся получить ответ, который нас не устроит?..

Вероятно, так называемая православная христианская «миссия» действительно парадоксально слаба на нашей российской земле. Парадоксально – потому что сейчас «нашу» веру начинают узнавать, понимать и принимать англичане и американцы, укрепляются православные церкви в Японии, Индии, во многих африканских странах.

Возможно, церковные общины у нас здорово замкнулись после целых эпох государственных гонений и запретов, и никак не подберут ключей к сердцу тех, кто о вере не знает.

Но создается впечатление, что главная причина отказа все же не в этом, а в нас самих.

Православие либо сводят к форме (обрядам, одеждам, языку), либо искажают и отвергают самую суть веры, ничего толком еще не поняв (точно так же, впрочем, действуют и многие «принимающие» как православие, так и религии Востока).

В наполненном мифами общественном сознании Церковь предстает либо этнографическим заповедником, либо очень крупной и фанатичной сектой. Сектой, считающей всех вокруг «грешниками», судящей, осуждающей и стращающей всех «своими» адскими муками. Христианство представляется «губительным принципом», который, по словам ученого, «рушит сознание, ставя ему рамки».

Естественно, для многих людей усиление Православия кажется опасным явлением, представляющим реальную угрозу «идеалам современной жизни» и в целом – избранному курсу на «свободу» и «плюрализм». Кроме того, растет число тех, кто считает «фанатичность» православного христианства источником конфликтов и нестабильности в обществе, потерявшем единство в вере.

И в этом – удивительная параллель между нашей эпохой и древностью: теми веками истории Римской Империи, когда христиан гнали, боялись и ненавидели.

Многие ли сегодня знают, а в чем, собственно, обвиняли римские власти христиан? За что пытали и убивали? Как объясняли необходимость тотального искоренения этой религии?

Ведь Римская Империя (как это ни покажется кому-то странным) – это классическое правовое государство (недаром римское право является обязательным предметом в юридических ВУЗах). С четко очерченными правами и обязанностями граждан. С широчайшим религиозным и идейным плюрализмом. С очень сильной судебной системой. Поэтому, например, когда иудеи попытались устроить расправу над христианином – апостолом Павлом, власти вывели его из Иерусалима под мощной охраной: разве можно было допустить бессудное убийство римского гражданина!

И, однако же, римский суд в конечном итоге осудил и ап. Павла, и тысячи других христиан на мучительную смерть. А еще тысячи погибли во время римских гонений II–III веков и вовсе без суда – как и в России первой половины XX века.

Это противоречило человеческой логике – большинство осужденных являлись лояльными подданными, хорошими тружениками, воинами, учеными людьми. Среди казненных во времена Римской империи было много государственных деятелей, военачальников, даже членов императорских семей (например, святая великомученица Екатерина)! Причем они даже не были непосредственно опасны – а были лишь опасны потенциально, т. е. считалось, что эти люди угрожали «общественной безопасности», «солидарности» империи.

А империя в то же самое время признавала законными всех почитавшихся на ее территории богов. Включая и Единого Бога древних иудеев!

Римские императоры вообще боялись государственной нестабильности намного больше, нежели Бога. И поэтому их не устраивал именно Христос. До мифологических, маленьких божков, им не было дела. Они оказались достаточно «широки», чтобы стать идолами римского Пантеона, а вот Христос был недостаточно широк для язычников, и при этой своей «узости» в римский Пантеон… не вмещался!

Христос был опасен. Языческие «боги», в отличие от Христа, не требовали от каждого человека подлинного духовного и нравственного выбора. А значит – не подрывали пусть построенную на лицемерии и неправде, но внешне стабильную имперскую систему, не противоречили государственной идее (которую точнее всего можно было бы выразить поэтической строкой «паситесь, мирные народы»).

Идея провозглашала Рим великим, вечным, незыблемым, а римского императора – пастыря послушных народов – ставила как бы НАД нравственными понятиями, оправдывала все его деяния и преступления, лишь бы они укрепляли «вечное» царство…

И против тех, кто смел открыто верить иначе, против тех, чей Бог даже в «унижении» казнимого, даже в распятии продолжал проповедовать и раскрывать Царство Высшее – устраивались беспрецедентные по тогдашнему масштабу гонения.

Ведь если есть действительно Вечное, подлинно Всеобщее Царство, значит земная империя Рима – невечная, не незыблемая?! Значит, ее император ответит за все содеянное – перед Богом; по единому для всех нравственному закону; в этом самом Царстве Божием, где, по словам апостола Павла, «нет ни эллина. ни иудея, ни раба, ни свободного»… т. е. там, где все равны?!

Это была та идея, за которую императоры готовы были убивать… А христиане – умереть. Потому что для римских язычников их религия являлась неким культурным досугом, а для христиан вера была больше, чем вопросом жизни и смерти: делом спасения души.