Протоиерей Григорий Дьяченко - Полный годичный круг кратких поучений. Том IV (октябрь – декабрь)

в) Да не подумает опять кто-либо, что только во время, неблагоприятное по чему-нибудь для отечества, например, во время войны, голода и т. п., мы можем содействовать благу отечества.Нет, общественная жизнь растет, зреет, развивается и совершенствуется – можно сказать – ежечасно. И как семя для своего прозябания ежеминутно требует действия на него света, теплоты, влаги и т. д., так и общественная жизнь постоянно нуждается для своего усовершенствования в дружном содействии ей всех материальных и нравственных сил общества. Нет того дня, нет того часа, когда бы гражданин был ненужным членом общества и не мог бы, если бы захотел, быть ему более или менее полезным.

г) Чем же и как спросите – мы можем и должны содействовать общему благу нашего отечества?Говоря вообще, мы можем делать это не иначе, как ревностным, честным и добросовестным исполнением тех обязанностей, какие возлагает на каждого из нас его звание, состояние и положение в отечестве. Мы сказали, что апостол уподобляет христианское общество стройному составу телесному, – продолжим теперь апостольское уподобление. Когда тело бывает здорово? Тогда, когда все органы его надлежащим образом исполняют свое назначение. Не прими желудок пищи, или не перевари ее, не поднимись рука, не пойди нога, и все тело нездорово, оно болит. Не так ли в обществе? Не оттого ли и здесь несправедливости, насилия, угнетения, притеснения, вопли и стоны, повсюдные жалобы на недоброхотство людей? – Не оттого ли, говорим, все эти нравственные болезни общества, что в нем далеко не все думают и стараются о ревностном и добросовестном исполнении своих обязанностей? В самом деле, сколько бы уменьшилось в обществе, бродяжничества, пьянства, тунеядства, разврата, если бы родители и воспитатели со всем усердием и ревностью исполняли свои обязанности по отношению к своим детям и питомцам, – учили их, и словом и собственным примером, страху Божию, трудолюбию, честности, разным ремеслам, наукам, искусствам? Сколько бы уменьшилось насилий, угнетений, притеснений, открытых и тайных грабительств и разбоев, если бы каждый усердно занимался делами своего звания, а держащие в своих руках весы правосудия – военачальники и градоначальники – добросовестно, нелицемерно, немздоимно исполняли возложенные на них обязанности – творить суд и правду?.. Но многие, очень многие еще намеренно стараются злоупотреблять своим общественным положением. Все зло в этом отношении, кажется, вытекает из того ложного взгляда на общественные должности, по которому многие видят в них только средства – как говорят – наживаться, т. е. извлекать из своего положения в обществе и своего начальственного отношения к другим возможно большую сумму и денег и разного рода удовольствий в свою пользу. Понятно само собою, что этот взгляд, в самом основании своем, разрушает общее благо, – понятно, что человек, зараженный им, не станет задумываться и останавливаться ни пред какими средствами к достижению своей заветной цели обогащения. Вот отчего у нас почти каждый должностной человек никогда не бывает доволен тем местом, которое занимает в обществе, а все стремится стать выше и выше, часто вовсе не размышляя о том, способен ли он к исполнению тех обязанностей, которые требуются тем общественным местом, которого достигнуть он так усиливается. До обязанностей ему как будто и дела нет, – его интересует одно: «Там больше доходов!» Но вот он достиг искомого места: что ж, если новые его обязанности ему не под силу? Он окружает себя приверженцами, трудами которых думает заменить свои, а им за это открывается обширное поле безнаказанных злоупотреблений.

III. Пора, пора уже нам, возлюбленные братия, оставить этот взгляд, так вредный и опасный по своим последствиям; пора навыкнуть смотреть на общественные обязанности оком более человеческим, более христианским. Особенно это потребно теперь, когда все сословия, все классы нашего общества ожидают улучшения своего быта, силятся выйти из замкнутого положения, думают подать друг другу братскую руку и совместно, с сознанием своего человеческого достоинства, равенства и равноправности между собою, идти великим путем науки, развития и усовершенствования. Кто держится теперь этого ложного взгляда, тот не может сочувствовать современному движению нашей жизни, тот враг целого нашего отечества. Да не будет же этого ни с кем из нас! Аминь. (Составлено по «Сборнику слов, поучений, бесед и речей» Августина, епископа Екатеринославского).

I. Св. ап. Фома, память коего празднуется ныне, по прозванию Дидим (близнец), родом галилеянин, был в числе 12-ти апостолов. Когда, по воскресении Господа, сказали Фоме, что Иисус Христос воскрес, Фома не поверил и сказал, что не поверит, пока сам не увидит Спасителя и не дотронется до ран Его. Чрез 8 дней по воскресении, Господь, явившись ученикам чрез затворенные двери, сказал Фоме: «посмотри на руки Мои и вложи персты в Мои раны, и не оставайся в неверии, но верь». Фома устыдился своего неверия и с радостью воскликнул: «Ты Господь и Бог мой!». Тогда Спаситель сказал ему: «Ты поверил, когда увидел; но блаженны те, которые, не видя, веруют».

По сошествии Святаго Духа Фома по жребию пошел на проповедь в Парфию, Мидию и Индию. Он начал скорбеть о том, что на его долю выпали такие далекие и неизвестные страны, но Господь явлением Своим утешил его. Проповедь Евангелия в Индии Фома закончил мученической смертью: он был пронзен копьем.

II. Сомнение св. ап. Фомы, закончившееся глубокой верой, побуждает нас, братия, побеседовать ныне о сомнении в деле веры, которым заражены многие в настоящее время и которое нередко оканчивается, к великому несчастию, безверием, лишающим Царствия Небесного.

а) Что такое сомнение в деле веры?Свящ. Писание уподобляет сомневающихся морской волне, ветром поднимаемой и развеваемой (Иак. 1, 6). Сомневающийся не имеет почвы и устойчивости.

Сомнение в вере есть следствие нравственного упадка человеческой души. Для примера можно указать на иудейский народ времен Господа Иисуса Христа, то заявлявший и исповедывавший веру свою в Спасителя, то сейчас же отрекавшийся от этой веры.

б) Душевное состояние сомневающихся в вере поистине ужасно.Сомнение в вере удовлетворяет только среди земного счастья, спокойно находится только в человеке, который, полный здоровья и жизни, каждое последнее мгновение смерти рассматривает, как очень отдаленное событие. Но с того самого мгновения, как нашей жизни начинает угрожать опасность, когда являются болезни – эти предвестники смерти, чтобы напомнить нам, что страшная минута недалека от нас, если мы находимся в непредвиденной опасности и видим жизнь нашу висящею на волоске, тогда сомнение перестает удовлетворять нас, мнимая безопасность, которую око нам обещало пред тем, превращается в страшную опасность, полную упреков, страха и ужаса. Тогда сомнение перестает казаться удобным и начинает представляться ужасным. В своем нравственном расслаблении человек ищет тогда света и не находит, – взывает к вере, но вера, которой он пренебрегал всю жизнь и которую, быть может, и осмеивал, не отвечает ему, потому что он не со смирением сердца, а от гордого духа ума обращается к ней. И не тогда только сомнение бывает ужасным мучением, когда человек находится в опасном положении, когда его взор смущается и устрашается пред мраком неизвестного будущего; но и в обыкновенном течении жизни, среди вседневных событий, человек тысячу раз чувствует, как яд ехидны (т. е. неверие), скрывающейся в его груди, капля за каплей падает на его сердце. Бывают минуты, когда и от удовольствий чувствуется утомление, когда наскучивает мир, когда жизнь становится в тягость, когда не знают, куда давать время, которое кажется им так медленно двигающимся вперед; глубокая тоска овладевает тогда душой, неописанное беспокойство терзает ее.