Святитель Игнатий (Брянчанинов) - Собрание творений. Том VI. Отечник

9. Авва Даниил, проходя однажды чрез некоторое место, увидел, что несколько мирян задержали монаха, обвиняя его в совершении убийства. Старец остановился и, узнав, что брат оклеветан, сказал задержавшим его: где убитый? Ему показали. Приблизившись к убитому, он сказал: помолимся. Когда же старец воздел руки горе к Богу, убитый встал. Старец сказал ему пред всеми: скажи мне, кто убил тебя! Он отвечал: вошедши в церковь, я дал много золота бывшему тут пресвитеру, а он убил меня и, вынесши, поверг в монастыре этого старца, но умоляю вас, возьмите у него золото и отдайте детям моим. Тогда старец сказал: теперь усни до того времени, как Бог воскресит тебя. Воскресший лег и снова сделался мертвым.

10. Поведал авва Палладий: однажды, при встретившейся нужде, авва Даниил пошел в Александрию, взяв и меня с собою. Когда мы входили в город, встретил нас очень юный монах, выходивший из бани, в которой он мылся. Увидев его, старец очень вздохнул и сказал мне: очень жаль этого брата! Похулено будет имя Божие из-за него! Но пойдем за ним и увидим, где пребывает он. Мы пошли за ним. Старец отвел его в сторону и сказал ему: сын мой! Ты молод и здоров телом: тебе не должно мыться в бане. Поверь мне, сын мой, что ты многих соблазняешь, не только мирских, но и монахов. Брат отвечал старцу: Аще бых еще человеком угождал, Христов раб не бых убо был (Гал. 1, 10). Писание говорит: Не осуждайте, да не осуждены будете (Лк. 6, 37). Тогда старец поклонился ему, сказав: прости меня, сын мой: я согрешил, как человек. Оставив его, мы пошли. Я сказал старцу: авва! Не точно ли болен брат и в поступке его нет греха? Старец вздохнул и, прослезившись, сказал мне: брат, да удостоверит тебя в истине самое дело: я видел, что более пятидесяти бесов последуют ему и посыпают его смрадом; один мурин сидел у него на плечах и целовал его, а другой мурин, малого роста, шел пред ним, разжигая его и научая разврату. Многие бесы окружали его и радовались о нем, а святого Ангела я не видел ни близ его, ниже вдали; почему я заключаю, что этот брат исполнен некоторой бесовской деятельности. Свидетельствует о жительстве его изысканная одежда его и то, что он, будучи молод, так бесстыдно пребывает среди города, в который с осторожностию входят постники и отшельники и стараются скорее уйти из него. Если бы он не был сластолюбив и миролюбив, то не входил бы нагой в баню и не смотрел бы бесстыдно на обнажение других. Святые отцы наши Антоний Великий, Пахомий, Аммоний, Серапион и прочие заповедали, чтоб никто из иноков не обнажал тела своего иначе, как по причине великой болезни или нужды. Видим в житиях их, что при встретившейся надобности обнажиться, чтоб перейти чрез реку, когда не случалось лодки, они, не будучи видимы никем, стыдились сопутствовавшего им святого Ангела и сияющего на них солнца. Когда приводилось кому-либо из отцов переправляться чрез реку и с ним находился ученик его, то они не обнажали себя иначе, как разлучившись друг от друга на достаточное расстояние, при котором они не могли бы видеть наготы друг у друга. – Сказав это мне, старец замолчал. Мы возвратились в Скит. По прошествии немногих дней пришли в Скит некоторые братья из Александрии и поведали, что монах, прибывший из Константинополя и живший при храме святого Исидора, пойман на любодеянии с женой епарха; изувеченный прислугою, он был болен три дня и скончался. Событие это послужило в поругание и укоризну всем монахам. Услышав это, я заплакал и пошел к авве Даниилу. У него сидел тогда авва Исаак, игумен скитский. Я поведал им о случившемся с монахом, которого, когда мы входили в город, старец увидел выходящим из бани, который отверг наставление старца.

Старец, прослезившись, сказал: наказание гордым – падение их. Наедине пересказал я авве Исааку виденное старцем и то, что он при этом говорил мне. Все это, как достойное быть записанным, авва Исаак велел внести в книгу о знаменоносных отцах, для пользы и назидания читающих.

11. Пошел некогда авва Даниил с учеником своим из Скита в Фиваиду – так назывался Верхний Египет от главного города своего Фив – в обитель, в которой жил авва Аполлос. Отцы обители, услышав о пришествии к ним великого скитского старца, вышли навстречу ему за семь поприщ от монастыря своего. Их было более пяти тысяч. И представилось чудное зрелище! Они пали ниц и лежали на песчаной равнине, ожидая, подобно лику Ангелов, старца, чтоб принять его, как Христа. Одни подстилали под ноги его одежды свои, другие подстилали свои куколи, и видны были из очей их потоки слез. Пришел авва Аполлос и поклонился старцу семь раз, прежде нежели старец приблизился к нему. Они приветствовали друг друга с любовью. Братия просили старца сказать им слово спасения, потому что старец не скоро начинал говорить с кем-либо. Они сели вне монастыря на песке, потому что церковь не вмещала их. Отец Даниил повелел ученику своему: напиши следующее: если хотите спастись, – соблюдите нестяжание и молчание – на этих двух деланиях основывается все монашеское жительство. Ученик написал сказанное ему старцем и для прочтения передал одному из братии, который прочитал это братиям-египтянам. Все, пришедши в умиление, заплакали [251] Алфавитный Патерик. .

12. Вышедши оттуда, авва Даниил пришел в Иеромополь, и сказал ученику своему: поди в монастырь женский и, постучавшись во врата, скажи игумении, что я пришел. Этот монастырь называется монастырем аввы Иеремии; в нем живет триста постниц. Ученик пошел и постучался во врата. Подошла привратница и тихим голосом изнутри сказала ему: спасайся! Благословен приход твой! Чего ты желаешь? Он отвечал: имею нечто сказать игумении. Привратница сказала на это: великая не беседует ни с кем, но скажи, чего желаешь, и я передам ей. Он отвечал: поди, передай ей, что некоторый монах имеет нужду переговорить с нею. Привратница поспешно пошла и поведала игумении. Пришла игумения и сказала тихим голосом: спасайся, брат! Чего ты желаешь? Монах отвечал: окажи любовь, дозволь мне провести эту ночь здесь с другим братом, чтоб нас не съели звери. Игумения сказала ему: Брат! Никогда мужчина не входил сюда. Легче будет для вас, если съедят вас внешние звери, нежели внутренние. Брат отвечал: здесь авва скитский, Даниил. Она, услышав это, отворила обе половины ворот и вышла навстречу старцу со всеми постницами. Они устлали одеждами своими весь путь от ворот до того места, где был старец, и, поклоняясь перед ним, целовали ноги его. Таким образом с великой радостью и веселием ввели его в монастырь. Игумения велела принести лохань, влила в нее воду, согретую с благовонными травами, и, поставив постниц в два лика, сама своими руками умыла ноги старцу, также и ученику его. Потом она подводила постниц по одной к умывальнице и окропляла их этим святым омовением; оставшееся же после всех возлила на главу свою и в недра свои. Монахини представляли собой чудное зрелище: они были безгласны, как камни, и беседовали одна с другой знаками. Походка и вид их были ангельские. Старец спросил игумению: нас ли стыдятся сестры или они всегда таковы? Игумения отвечала: рабыни твои, владыка, всегда таковы, но молись о них. Старец сказал ей: скажи ученику моему, чтоб он научился у них молчанию, потому что он, живя со мною, ведет себя как готф [252] Готфы были очень крикливы. .