Алексей Фомин - Уловки невидимых врагов

Для тех, кто пытается встать на пути добродетели, они делают все, чтобы спящая совесть лгала, ослабляют смутное и тревожное чувство, что человек не совсем правильно вел себя в последнее время.

На молитве наводят сон, уныние, чтобы отвести от беседы с Богом. Раздражают какой-нибудь волосинкой или букашкой. Тремя грехами сейчас взяли весь мир: блудом, богатством и пьянством. Устраивают ссоры между людьми. Их мысли: «Молиться нет времени… В храм ходить некогда, дел много…», или: «Муж не пускает…», или: «Гости приехали…» Учат оставлять всё на потом: «Потом почитаете молитвы, потом – Евангелие, потом в храм сходите, потом и доброе дело сделаете».

Из книги святого Иоанна Лествични-ка мы узнаем следующие важные вещи. Бесы, во-первых, борются, чтобы воспрепятствовать нашему доброму делу. Во-вторых, стараются, чтобы сделанное было не по воле Божией. А если и здесь не получают успеха, тогда уже ублажают нас как живущих во всем богоугодно. Во время молитв лукавый дух напоминает о нужных делах или производит боль в голове, животе, дрожание. Во время гнева лукавые бесы скоро отходят от нас, чтобы мы имели возможность оправдывать себя: «Я хоть и вспыльчивый, но скоро отхожу». Сребролюбие часто начинается услаждением при раздаче милостыни нищим, а заканчивается ненавистью к ним. Часто дьявол направляет усилие на то, чтобы монашествующие были боримы противоестественными страстями. Поэтому некоторые из них, находящиеся в общении с женским полом и не боримые похотью, ублажают себя, не разумея того, что, где есть большая пагуба, там в меньшей нет нужды.

– Здесь часто бесы именно так и нападают: вызывают непонятным образом различные телесные ощущения. Не помыслами и мечтаниями, а прямо на плоть. Нападают неожиданно, словно лев из засады. Только что все было тихо, спокойно и никаких помыслов. Вдруг – бах! Все тело уже горит огнем похотливого ощущения. Вот ведь что делают, пакостники: плоть распаляют, а в мыслях – ничего, чисто!

– Ну а вы-то что? – в наступивших сумерках Антон напряженно всматривался в отшельника, машинально стряхивая с бороды сахарную пудру.

– А я брал кувалду и колотил по камням, разбивая их в щебень, – весело рассмеялся он, – потом из цементной смеси делал раствор да лопатой мешал со щебнем. Руки у меня вон какие сильные, – звонко воскликнул схимник и больно ущипнул Антона за плечо, – вот так и строил келью с церковью и со всеми хозяйственными помещениями. А сколько я этих стенок вдоль тропинок понастроил, так и не счесть. И всё, в основном, по ночам. А еще землю в мешках собирал по трещинам и носил на свои терраски тоже ночами. Вот так и спасался от блудного беса: молитвой и трудом до изнеможения. Кстати, именно эти бесы, скажу я вам, – одни из самых сильных бесов. Когда приходилось терпеть от них особенно тяжелые нападения – перестал даже мыться, чтобы не обнажаться и не прикасаться к своему телу.

Рассказ старого отшельника произвел на нас сильное впечатление. Таким самоотречением ради Христа и такой силой воли никто из нас даже в малом приближении похвастаться не мог. Ни малейшего послабления человеческому естеству, ни малейшего самоугождения или жалости к своей плоти! Искренность и правдивость старца не вызывали у нас ни малейшего сомнения – стоило лишь посмотреть на его по-детски чистые голубые глаза. Просто невозможно было не проникнуться к нему глубоким уважением.

В «Отечнике» епископа Игнатия Брянчанинова находим такое повествование: «Один старец поведал такую историю: один юноша, упросив отца своего, чтоб он отпустил его, вступил в монастырь, в котором стал усиленно подвизаться, даже удивляя настоятеля своей строгой жизнью. Затем в скором времени стал проситься в пустыню на отшельническую жизнь. Добившись наконец разрешения, отправился в пустыню и поселился в одном месте, которое Господь ему указал чудным образом. Там он вселился и стал подвизаться и так прожил в отшельничестве шесть лет, никого не видя. И вот однажды приходит к нему диавол в виде старца, аввы; лицо у него было страшное. Брат, увидевши его, испугался, пал лицом на землю и стал молиться, потом встал. Диавол сказал: «Помолимся, брат, еще». Они помолились, и, когда кончили молитву, диавол спросил его: «Сколько времени живешь ты здесь?» Он отвечал: «Шесть лет». Диавол сказал: «Ты сосед мой! А я только четыре дня тому назад узнал, что ты живешь здесь. Моя келья недалеко отсюда; одиннадцать лет я не выходил из нее, вышел только сегодня, узнав, что ты живешь по соседству. При таком известии я подумал сам с собою: «Схожу к этому человеку Божию и побеседую с ним о пользе душ наших. Скажу ему и то, что отшельничество наше не приносит нам никакой пользы, так как мы не причащаемся Святых Тела и Крови Христовых; что я боюсь, чтоб нам не сделаться чуждыми Христу, если мы удалимся от этого таинства». Да будет тебе известно, брат, что в трех милях отсюда есть монастырь, имеющий пресвитера: сходим туда в воскресный день, причастимся Телу и Крови Христовым и возвратимся в наши кельи». Совет понравился брату. Когда наступил воскресный день, диавол опять пришел, и они отправились вместе в тот монастырь, вошли в церковь, встали на молитву. По окончании молитвы брат не нашел того, кто его привел, стал искать его, спрашивать у братьев, где тот авва, который вошел со мною в церковь. Они отвечали: «Мы не видели никого, видели только тебя одного». Тогда брат понял, что то был демон, и сказал сам себе: «Смотри, с какою хитростью диа-вол извлек меня из кельи моей! Но что до этого, я пришел для доброго дела: причащусь Тела и Крови Христовых и возвращусь в келью мою». Брат причастился, потом был принужден разделить трапезу с братьями монастыря и наконец возвратился в келью свою.

И вот проходит время и опять приходит к нему диавол, теперь уже в образе мирского молодого человека, начал осматривать его с головы до ног и говорить: «Это он самый!» Потом снова стал осматривать его. Брат спросил его: «С чего ты так смотришь на меня?» Он отвечал: «Думаю, что ты не узнаешь меня. Впрочем, как и узнать после столь продолжительного времени! Я – сосед отца твоего, сын такого-то. Как же! Твой отец не так ли-то называется? А имя матери твоей не такое ли было? Сестра твоя так-то называлась; твое прежнее имя было такое. Матерь и сестра твоя умерли уже более трех лет тому назад, а отец умер только что ныне и сделал тебя наследником своим, говоря: «Кому мне оставить имущество мое, как не сыну моему, мужу святому, который оставил мир и проводит отшельническую жизнь ради Бога. Ему предоставляю все блага мои». Потом просил нас найти сына его и известить, чтобы ты пришел и принял имущество и раздал нищим за свою душу и за его.