протоиерей Алексей Мокиевский - Большая книга притч

– Последним из тамошних вельмож.

– Если же ты отправишься в Антиохию, кем ты будешь там себя считать?

– Там буду считать себя всего лишь одним из простолюдинов.

– Если же пойдёшь в Константинополь и приблизишься к царю, то там кем ты станешь считать себя?

– Почти нищим.

– Вот так и святые, – сказал монах, – чем больше приближаются к Богу, тем более видят себя грешными. Ибо Авраам, когда увидел Господа, назвал себя землёю и пеплом.

– Отче! – обратился новичок к отцу-настоятелю. – Моё сердце наполнено любовью к миру, и оно очищено от искушений дьявола. Каким будет следующий шаг?

Священник попросил ученика сходить вместе с ним к больному человеку, который нуждался в исповеди. После того как священник утешил семью, он обратил внимание на сундук в углу комнаты.

– Что находится в этом сундуке? – спросил он.

– Одежда, которую мой дядя никогда не носил, – сказала его племянница. – Он всегда думал, что нужен какой-нибудь особый повод, чтобы надеть эти вещи, в результате они так и гниют в сундуке.

– Помни о сундуке, – сказал настоятель ученику, когда они ушли. – Если в твоём сердце есть сокровища, используй их прямо сейчас. Иначе они сгниют.

Один учитель, знаменитый своими знаниями, долго и усердно молил Бога показать ему такого человека, от которого бы он мог узнать прямейший путь, удобно ведущий к Небу. Однажды, когда он, проникнутый этим желанием, усерднее обыкновенного воссылал молитвы, ему показалось, что он слышит глас свыше, повелевающий ему выйти из кельи к притвору церковному: «Там, – говорил голос, – найдёшь ты человека, которого ищешь».

Вышел учитель и нашёл у дверей церковных нищего старца, всего покрытого язвами и ранами, в самом жалком виде. Проходя мимо, учитель сказал ему обычное приветствие:

– Добрый день тебе, старец!

А старец отвечал:

– Не помню, чтобы для меня был какой-нибудь день недобрым.

Учитель остановился и, как бы исправляя своё первое приветствие, промолвил:

– Я желаю, чтобы Бог дал тебе счастье.

А старец отвечал:

– Я несчастливым никогда не бывал.

Удивился учитель и, подумав, что не вслушался или не понял его ответа, присовокупил:

– Что ты говоришь? Я желаю, чтобы ты был благополучен.

– А я отвечаю тебе, что злополучным не бывал, – сказал старец.

Тогда учитель сказал:

– Желаю тебе того, чего ты сам себе желаешь.

– Я ни в чём не нуждаюсь и имею всё, что желаю, хотя и не ищу временного благополучия.

– Да спасёт же тебя Бог, – сказал учитель, – если ты презираешь мирские блага. Однако скажи мне, неужели ты один счастливец между людьми? Стало быть, несправедливы слова Иова: «Человек, рожденный женою, краткодневен и пресыщен печалями» (Иов. 14:1)? Не понимаю, как один ты умел избежать несчастий?

– Точно так, как я сказал тебе, – возразил старец. – Когда ты пожелал мне доброго и счастливого дня, что я никогда несчастливым и злополучным не бывал, потому что то, что имею, мне Бог дал, за то благодарю. А счастье моё в том и состоит, что я не желаю счастья. Боязнь счастья и несчастья опасна только тому, кто их боится. Но я не забочусь о счастии и никогда не молю о нём к Небесному Отцу, всем управляющему, и, таким образом, я никогда не был несчастливым, подобно тому, желания которого всегда исполняются. Голоден ли я? Благодарю за то Бога, как Отца, ведущего вся, их же требуем. Холодно ли мне, страдаю ли от непогоды, – также хвалю Бога. Смеются ли все надо мною, – равно хвалю Его, потому что знаю, что всё это делает Бог, и невозможно, чтобы то, что делает Он, было худо. Таким образом, всё, – приятное и противное, сладкое и горькое, – принимая радостно, как от руки доброго Отца. Желаю только того, чего желает Бог, и потому всё случается по моему желанию. Злополучен тот, кто ищет счастья в мире, потому что нет здесь другого счастья, как только полагаться во всём на волю Божию. Воля Господня и совершенно добра, и совершенно правосудна; она ни лучшею сделаться, ни худою быть не может. Она судит всех, её – никто. Я стараюсь совершенно её держаться и забочусь только о том, чтобы хотеть того, чего хочет Бог, и не желать того, чего Он не желает. А потому и не считаю себя нисколько несчастливым, когда мою волю совершенно соединяю и согласую с волей Божией, так что у меня одно хотение или нехотение: чего хочет или не хочет Бог.

– По убеждению ли своему ты это говоришь? – возразил учитель. – Скажи же мне: так же ли ты думал бы, если бы Богу угодно было послать тебя в ад?

– Богу послать меня в ад? – воскликнул старец. – Но знай, что у меня два плеча дивной силы, которыми бы я ухватился за Него объятием неразлучным: одно плечо – моё глубочайшее смирение, а другое – нелицемерная любовь к Богу. Этими раменами я так бы крепко обнял Бога, что куда бы ни был Им послан, туда бы и Его повлёк с собою, и, конечно, для меня приятнее было бы быть вне небес с Богом, нежели в небе без Него.

Удивился учитель ответам старца и понял, что кратчайший путь к Богу – быть во всём согласным с Его волей. Желая, однако, ещё более испытать премудрость старца, столь сокровенную в худой храмине его тела, он спросил его:

– Откуда ты пришёл сюда?

– От Бога, – отвечал старец.

– Где же ты нашёл Бога?

– Там, где оставил всё мирское.

– А где оставил ты Бога?

– В чистоте мыслей и доброй совести.

– Кто ты сам? – спросил учитель.

– Кто бы я ни был, – отвечал старец, – но я так доволен моим положением, которое ты видишь, что поистине не поменялся бы им на богатство всех царей земных. Каждый человек, умеющий владеть собою и повелевающий своими мыслями, есть царь.

– Следовательно, и ты царь: где же твоё царство?

– Там, – отвечал старец, указывая на Небо. – Тот Царь, кому это Царство возвещено несомненными чертами.

– Кто тебя научил этому? И кто дал тебе эту премудрость? – спросил наконец учитель.

– Скажу тебе, – отвечал старец, – что я целые дни провожу в молчании и, молюсь ли, упражняюсь ли в благочестивых мыслях, всегда забочусь об одном, чтобы крепко быть соединённым с Богом. А соединение с Богом и согласие с Его волею всему научают.

Так учитель, научившись беседою с нищим и преподавши ему мир, возвратился к себе, хваля и славя Бога, утаившего сия от «премудрых и разумных» и открывшего убогому старцу, младенчествующему злобою (Мф. 11:25).

Часто старца Паисия спрашивали, что такое справедливость? Как поступать справедливо?

Отец Паисий говорил:

– Есть справедливость человеческая, а есть Божественная справедливость.

– А что такое Божественная справедливость? – спрашивали его.

Тогда старец приводил такой пример: