Елена Белякова - Церковный суд и проблемы церковной жизни

Епископу вторил крестьянин из Олонецкой губернии А.И. Июдин: «Говорим, что за нами 110 миллионов православных. А может быть, только 10?» [174] Деяния. XI. Обзор. III. (Деяние 153). .

На том же заседании митрополит Арсений (Стадницкий) [175] Арсений (Стадницкий; 1862–1936), еп. Псковский (1903), митр. Новгородский и Старорусский (1917); д-р церк. истории; член Предсоборного Совета, товарищ председателя Священного Собора, член Соборного Совета, председатель Отдела о правовом положении Церкви в государстве; арестован (1922–1923); в ссылке (1924–1927); митр. Ташкентский и Туркестанский (1933). признал:

У нас были только слова, а народ безмолвствует, он не сказал, что он носитель православия, что оно ему дорого, быть может, когда мы покажем пример, он пойдет за нами и поймет, что это его вера является гонимой, а не вера попов, что они должны защищать ее. Будем верить, что если будут исповедники и мученики, то сила исповедничества и мученичества выше гонения, будем верить, что сила гонений будет посрамлена [176] Деяния. XI . (Деяние 153). .

Заслушанный на 5 заседании 4 октября 1917 г. доклад епископа Уфимского и Мензелинского Андрея (Ухтомского) [177] Андрей (Ухтомский; 1872–1937), еп. Мамадышский (1907), Сухумский (1911), Уфимский и Мензелинский (1913); член Святейшего Синода, Предсоборного Совета (1917), Сибирского Соборного Совещания (1918–1919), руководил духовенством 3-й армии Колчака; арестован (1920), переехал в Уфу; явно и тайно поставил ряд архиереев (1922–1928); вступил в каноническое общение со старообрядцами (1925), в связи с чем был запрещен в священнослужении митр. Сергием; приговорен к трем годам тюремного заключения (1929); выслан в Казахстан (1932); снова арестован (1934); расстрелян в Ярославской тюрьме. «О необходимости поднять церковную дисциплину» стал первым из тех, которые были вынесены на заседания Отдела. Докладчик резко критиковал безжизненность казенной дореволюционной церковности, сводившейся к исполнению указов и циркуляров, и призывал к обновлению прихода, укреплению братского общения, распространению «по возможности на все стороны церковной жизни» дисциплины, которая должна «приучить христианина всегда и везде всякое свое дело освящать мыслью о Боге и о Св‹ятой› Церкви» [178] Протоколы ОЦД. 45–46 об., 49 об. . С расшатанностью церковной дисциплины и многими соблазнами со стороны «людей, недостойно носящих имя православного христианина», Уфимский епископ связывал неудачу православной миссии, развитие сектантства и отход от Церкви «лучших людей с наиболее чуткой совестью», формирование у мирян представления, что «Церковь – не наше дело» [179] Протоколы ОЦД . 43. .

Особое значение придавал докладчик опыту старообрядчества:

Для нынешнего Собора необходимо руководиться при решении всех вопросов практикою древнерусской Церкви, сохранившеюся у старообрядцев. Старообрядческая дисциплина, как в отношении организации прихода, так и в отношении мирян к иерархии – сохранилась в полной мере, считаться с этой практикой необходимо и в интересах общецерковной экономии [180] Протоколы ОЦД . 49 об. .

Одной из насущных задач епископ Андрей считал создание новых канонов, отвечающих церковной действительности, таких канонов, которые могли бы выполняться верующими и были бы для них обязательными:

Мы, собравшиеся на Соборе, должны канонически благоустроить Русскую Церковь, то есть, может быть, дать Русской Церкви даже новые каноны, но непременно удобоприемлемые для церковного народа. Я не хочу сказать, что это должно непременно случиться, но я думаю, что это может быть, если этого жизнь церковная потребует. Даже такой осторожный церковный деятель и мыслитель, как московский митрополит Филарет, находил возможным и полезным появление новых канонов, при изменившихся обстоятельствах жизни; он буквально писал так: «Образ действования по древнему преданию должен прекратиться, когда новые обстоятельства не равны с древними» [181] См.: Кипарисов. 81. . Само собой разумеется, что митрополит Филарет здесь говорит не о догматах веры, но о канонах, определяющих церковную дисциплину. Так необходимо принять за аксиому, что каноны могут быть изменяемы и что они должны быть изменяемы, когда этого потребует жизнь, то есть необходимость ее усовершенствования в нравственном и церковно-дисциплинарном отношении. В этой изменяемости канонов может проявиться вся жизнь Церкви, ее энергия и творчество. Не нужно бояться этой изменяемости канонов, нужно ее только приветствовать. ‹…› Каноны, утратившие свою силу и не применяемые, – это уже не каноны в собственном смысле слова, а только предмет изучения или церковных историков, или археологов. Каноны не могут существовать только в сборниках, сами по себе; они должны быть применяемы в жизни Церкви или должны быть заменены другими, чтобы жизнь церковная вообще всегда руководствовалась какими-либо нормами и законами и никогда не была предоставлена себе и случайным обстоятельствам времени [182] Протоколы ОЦД. 48–49. .

В качестве мероприятий для поднятия дисциплины были предложены, в частности, немедленная организация православного прихода, с выделением всех колеблющихся из его состава; «строжайший учет верных сынов Церкви»; восстановление употребления епитимии, включая недопущение к причастию, отлучение от Церкви, лишение погребения; издание брошюр с дисциплинарными наставлениями.

В докладе владыки Андрея удивительным образом сочетались новаторство (особенно в высказываниях о новых канонах) и ориентация на старообрядческие дисциплинарные традиции. Все это не могло не вызвать у слушателей раздражения. Обсуждение на следующем заседании 9 октября 1917 г. приняло резкий характер. Далеко не все разделяли симпатии епископа Андрея к старообрядчеству. Архиепископ Таврический Димитрий (Абашидзе) отметил:

У Уфимского владыки все дороги ведут в Рим, он все сводит к раскольникам, у которых он рекомендует нам учиться. Я высказываюсь против этого [183] Протоколы ОЦД. 66 об. .

Особенное недоумение вызвало предложение выработать новые каноны. Протоиерей Иаков Галахов [184] Галахов Иаков Иаковлевич, прот., магистр богословия, проф. Томского ун-та; член Высшего временного церковного управления сибирских церквей (1918–1919); арестован (1922), приговорен к 3 годам ссылки в Туруханском крае; служил в храмах Иркутска (1926–1927); арестован, вновь сослан в Туруханский край (1927); жил на поселении в Казани (1930); арестован, приговорен к 3 годам ссылки в Казахстан (1930). См.: Шкаровский. Иосифлянство. 56, 57, 357. подчеркнул, что «умножение канонов мало повлияло бы на церковную жизнь» [185] Протоколы ОЦД. 55. . Протоиерей Владимир Садовский из Симбирска говорил о необходимости принципиальной постановки вопроса, правомочен ли Собор изменять каноны. Митрополит Владимир указал на неконструктивность доклада епископа Андрея: докладчик, по его мнению,