Галина Сафонова-Пирус - Рассказы. Миниатюры

И снова ты права. Время было против моих желаний и сделало своё дело, ибо в этот свой… и последний приезд Лариска попыталась увести и Сашку.

Откуда узнала? Да он сам мне рассказал.

А что я… Конечно, опять терзалась, томилась разочарованием, но, как видишь, пережила.

Нет, сейчас не буду снова – о ней… а вот о чём. Недавно был у меня «вечер встречи» с моими подругами юности. Сидела рядом полная седая Клава, когда-то уехавшая в Сибирь и теперь возвратившаяся, а напротив… хотя и не совсем седая, но зато еще более кругленькая Валя. Так вот, сидели мы, пили вино, вспоминали далёкую юность, а во мне всё крутилось: если бы тогда они не разъехались по разным городам, то стали бы мне близкими подругами? Что скажешь на это, мой милый сталкер?

Точно не знаешь. Вот и я…

Ну, может быть, я – хорошая ученица, «которая всё схватывает с первого раза»…

Да-да, многое зависит от восприимчивости «ученика», от «почвы» души, в которую зерно… Значит, моя «почва» и оказалась благоприятной для зерна недоверия.

Нет, не боялась потом я за своего мужа, что, уведут, мол, уж поверь мне. Наверно, всё гораздо сложнее, но в чём эта сложность? И до сих пор не пойму.

На этом наш разговор прервался, – ей надо было выходить, – а я, оставшись в пустом купе, всё возвращалась и возвращалась к услышанному, пытаясь додумать то, что не удалось попутчице. Да, любые отношения выстраиваются на доверии, на готовности принять мои правила жизни теми, кто оказался рядом. Но её подруга не приняла их и разыгралась драма, – проросло зерно недоверия в душе моей попутчицы. И разрастаясь, плодя подозрения, пробуждающие инстинкт самосохранения, стало «затемнять» и других женщин, которые оказывались рядом. И надо было защищаться, – хотя бы не подпускать их близко.

Ну что ж, это – моя версия. Жаль, что не успела ей высказать… А, впрочем, она оставила свой мейл, так что обязательно напишу.

Есть, есть во мне нечто от провокатора, – так и хочется подбросить человеку ситуацию или тему, в которой он раскрылся бы своими, неведомыми дотоле, качествами. Вот и сейчас сделаю это, тем более, что не виделась с Раисой почти десять лет и интересно: а что в ней изменилось? Правда, «тему» раскрывать полностью пока не буду, а там дело будет видно.

Слушай, после твоих жалоб на «чудовищное непонимание дочери», хочешь расскажу похожую историю примерно десятилетней давности, только о непонимании матери? Кстати, и свидетель той истории есть… вот этот розовый заяц, оставленный мне той, о которой хочу рассказать. Правда, послух этот несколько облинял, но тогда в его облике и особенно во вздёрнутом носике было что-то радостное, – словно улыбался.

Согласна слушать. Ну, тогда поехали.

И случилась эта бывальщина вскоре после того, как ты уехала, – поселились как раз напротив нас в однокомнатной квартире мать и дочь, и довольно скоро мать стала ко мне захаживать, хотя я и не видела в ней подруги. Странной они были парой…

А вот чем. Обычно мать впархивала ко мне с очередной жалобой на дочь: ты знаешь, моя-то прелесть опять!.. ведь сколько раз ей говорила!.. нет, больше с ней не могу… представляешь, моя паршивка!.. А её тихой, задумчивой, словно вглядывающаяся в мир дочери, было тогда только семнадцать и была она очень похожа на отца, с которым моя соседка недавно развелась.

Ну да, как и ты – со своим…

Нет, о муже её мало знаю, всего только два раза и видела, когда приходил навестить дочь, а потом уехал в другой город, но я успела схватить о нём главное, чтобы потом недоумевать: и как, зачем судьба свела эту пару? А, впрочем, ты по собственному опыту знаешь, что в семейные пары зачастую соединяются люди не очень-то похожие… словно природой так задумано, чтобы непременно свершалось некое «перекрестное опыление» разных миров.

Для чего? Не знаю, не поняла и до сих пор, но подобные семьи наблюдала часто, вот и тогда…

Да-да, понимаю тебя, остаться без мужа с дочерью, которая только-только окончила школу и начинает искать свой путь…

Ну, конечно, права ты, права, но всё же… Нет, Раиса, думаю, что матери надо быть терпеливее и мудрее, раз так получилось, а Ирэна… Кстати, имя своё Ира, Ираида она почему-то переиначила в Ирэну и когда произносила его, то «э» звучало как дубль «э», с ударением на второй звук, а в этом мне всегда слышалось: э-э, брось спорить, ведь все равно я права!

Думаешь, переиначила просто из причуды? Не скажи. Есть в сонористике имён что-то и от характера человека, вот и в звучании имени Ирэ-эна… Не могла она мириться с иными мирами, вот и мир дочери всё пыталась переделать, перекроить по-своему.

Так и надо? А я… Но ладно, слушай дальше. Но какое-то время спустя познакомилась Ирэна с мужчиной и довольно скоро уехала к нему в Калугу, покинув свою еще «не оперившуюся» дочь, а этот хрупкий возраст…

Ну, конечно, хорошо, что с твоей дочкой всё было олрайт, когда ты её оставила, но ведь не каждая юная, не окрепшая душа может выдержать одиночество и не сломаться, приняв подброшенные жизнью испытания. Вот и привыкшая к каждодневной жесткой опекой матери Настенька, оставшись одна, растерялась и замкнулась в своём мирке. Когда заходила к ней, то вначале кроме «да» и «нет» ничего от неё не слышала, но понемногу всё же сумела эту «тишину» наполнить «звуками» своего мироощущения, и она уловив в них нечто своё, стала приходить ко мне после работы, садиться в уголок дивана и, поглядывая на экран телевизора, слушать…

Да нет, не читала я ей лекций, не мудрствовала по любому поводу, но… Понимаешь, я же видела, чувствовала, что принимает она и даже ждёт моих коротких реплик к тому, что только что увидела, о чём сама рассказала… и даже к тому, во что одевалась. Как-то пришла в странном наряде, который сама и сшила из белой ткани: что-то вроде длинного сарафана с приспущенными бретелями, а сверху натянула короткую черную майку с ярким узором.

Ну, может, это и модно, но не сплетался этот наряд с её замкнутым характером и показался мне даже крикливым.

Нет, не сказала ей об этом, смекнув: наверное, такой внешностью хочет бросить что-то вроде вызова своей тихой «задумчивой» сути.

Хорошо, хорошо, «давай к действию»… А действие развернулось после того, как неожиданно, по горящей путёвке, на неделю съездила она в Болгарию, а когда возвратилась… Помню, как светясь радостью, вошла ко мне в обнимку с огромным розовым зайцем, и я услышала:

– Тётьаль…

А вот так забавно и звала меня, слив воедино два слова и вместо «я» смягчив звучание мягкими знаками.

– Тётьаль, посмотрите на это чудо! – И протянула мне этого, тогда еще розового и улыбающегося плюшевого зверька. – А подарил мне его друг, который будет со мной теперь всю жизнь!