Ольга Рожнёва - Лальские тайны и другие удивительные истории

От автора. Наверное, все православные России знают об удивительном «стоянии» девушки Зои из города Куйбышева (ныне Самара), которая в 1956 году окаменела во время танца с иконой святителя Николая Чудотворца в руках и в таком состоянии находилась сто двадцать восемь дней – с Рождественского поста до Пасхи. Когда-то, узнав об истории, я задавалась вопросом: насколько этот случай уникален и не было ли похожих на него случаев в нашей стране?

История с девушкой Валентиной, которая произошла в городе Лальске, и стала ответом на мой вопрос. Эта история и легла в основу настоящей повести, написанной мной по благословению и при содействии настоятеля Благовещенского собора Лальска священника Романа Зайца.

15 июля 1980 года.Решила вести записи в дневнике каждый день, посмотрю, как получится.

Сегодня, в полдень, я добралась до места своего распределения. Доехала чуть живая: грунтовая дорога от Лузы до Лальска – та еще! С одной ее стороны уложены плиты, которые лежат не очень ровно. Да вдобавок плиты эти давно разъехались в разные стороны под давлением тяжеленных лесовозов. Вот и получается тряска изрядная… Ну ничего, главное – доехала!

Девчонки из группы завидовали, что меня, как отличницу, распределили не куда-нибудь в село, а в старинный город Лальск. Да еще и с предоставлением собственного жилья! Это просто здорово!

Правда, городок совсем маленький, больше на деревню смахивает, зато все здесь дышит стариной: дощатые настилы тротуаров, проселочные, густо покрытые пылью дороги, деревянные избы и старинные каменные дома, добротные такие, прошлого века и даже позапрошлого, – это я как учитель истории и опытный краевед могу точно сказать. Много смешанных домов с каменным фундаментом и деревянной надстройкой, лепные фронтоны… Флигели, чеховские мезонины, откуда льется мягкий зеленый свет абажуров, – что-то близкое, родное, знакомое… Так и кажется, что из какого-нибудь мезонина раздастся тихое и печальное: «Мисюсь, где ты?»

По количеству населения Лальск тоже больше на село походит – жителей тысяч пять-шесть, не больше. А вот высоченные старинные церкви, изумительно красивые, соединенные арочными переходами, сделали бы честь любому губернскому городу. Еще нужно будет в музей краеведческий обязательно сходить – люблю я все это: старые вещи, старые пожелтевшие фотографии – хранители времени. Удивительно: человека уже давным-давно нет, а буфет хранит прикосновение его рук, кресло помнит тяжесть тела, книга – касание пальцев. Словно хозяин передал своим вещам частицу тепла, частицу души, память о себе. Связь времен.

Прямо с автобусной остановки пошла в школу, оформляться. Нашла быстро, да тут и искать-то нечего: все близко. Старое деревянное здание с огромными окнами и высоченными – метра четыре высотой – потолками. В каждом кабинете – своя дровяная печка. Топить, наверное, нужно долго, уж слишком потолки высокие, пока прогреется такой класс… Пахнет краской, чистотой, старые парты томятся в ожидании своих шустрых хозяев.

Директора не было на месте, завуч строгая, но, кажется, заботливая, сказала, что они меня ждали, что на работу нужно выходить в конце августа. Двадцать шестого – педсовет. Еще сказала, что мне очень повезло: в этом году школа переедет в новое каменное здание с большим актовым залом и прекрасным спортзалом, так что я буду учить детей в новой школе.

Потом она попросила двух девочек-старшеклассниц отвлечься от покраски парт и напоить меня чаем. Одна из них, черноволосая, веселая, спросила меня, в каком классе я буду учиться, и сильно смутилась, узнав, что я учитель, а не ученица. Меня угостили пирожками с картошкой. Съела сразу три. Еле удержалась, чтобы не взять четвертый.

После чая, по просьбе завуча (забыла ее имя, нужно было сразу записать), вторая девочка, рыженькая, с веснушками, Ася, проводила меня в мое новое жилье, недалеко от школы. Шли мы с ней почти всю короткую дорогу молча: она сильно смущалась, вспыхивала румянцем до самых рыжих корней волос на все мои незатейливые вопросы о школе и городе и отвечала так коротко и односложно, что я перестала и спрашивать.

Мы с Асей пришли к небольшому одноэтажному деревянному дому по улице Красноармейской. Комната с отдельным входом, с торца, оказалась неожиданно маленькой и темной, с единственным небольшим окном, покрытым толстым слоем пыли. У меня появилось подозрение, что раньше здесь были сени или кладовка. Круглый, покрытый непонятного цвета скатертью стол, старинный темно-коричневый буфет, такой же старинный комод, табурет, узкая кровать с железными шариками на железных спинках, на койке – сильно продавленный посередине матрас, тонкое солдатское одеяло не первой свежести. Нужно будет его постирать в речке. В углу пустая божница. Кривое зеркало в рассохшейся раме. Стены грязные, в углу паутина. Печка тоже старая, с трещинами. Затхлый кисловатый запах.

Вышла на улицу, осмотрелась. Недалеко – колокольня и два больших, старинного вида храма. Познакомилась с соседями – молодая семья несколько цыганистого вида. Четверо чумазых детишек мал мала меньше копошились с другого конца дома: кто в куче песка, кто со сломанным велосипедом.

Хозяйка семейства, жгучая брюнетка Тамара, высокая, полная, с крупными чертами лица, но довольно красивая, ответила на мои вопросы. Рассказала, где хлебный магазин, где продуктовый. Про красивые храмы рядом с домом сказала: «Слева, кажется, Воскресенский собор, справа вроде Благовещенский, но мы в них не ходим, и тебе там делать нечего, что и спрашивать зря»…

Разговаривала она со мной неохотно и как-то грубовато. Несколько раз повторила:

– И чего только занесло тебя в наши края?! Чего тебе дома-то не сиделось?!

То ли не в настроении была, то ли я ей не понравилась – пока непонятно. Показала мне также мой сарайчик с дровами и заросший бурьяном небольшой участок земли тоже с торца дома. Да, не так я себе представляла жилье для молодого специалиста!

Ну ничего, ведь я оптимист! Приведу все это в порядок, наведу уют… Достала мамину фотографию в рамочке – и отчего-то начала плакать. Слезы лились сами. Мамочка, почему ты ушла от меня так рано?!

Мне так одиноко, мамочка, так одиноко на белом свете! Сначала бабуся, а потом ты… Вы обе бросили меня! И мне так плохо!

16 июля.Что-то я вчера расклеилась. Ночью тоже спала неважно, было прохладно в комнате, а одеяло слишком тонкое. Очень холодное жилье, ветер дует из всех щелей – как я буду жить здесь зимой?

Ночь оказалась светлой – здесь в июле белые ночи.