Митрополит Владимир (Иким) - Слова на двунадесятые и великие праздник

Как сказал об этом преподобный Никодим Святогорец:

«Когда увидишь икону Пресвятой Богородицы, обрати сердце свое к Ней, Царице Небесной, и возблагодари Ее за то, что Она явилась такою готовою на покорность воле Божией, что родила и взрастила Избавителя мира, и что в невидимой брани нашей никогда не оскудевает Ее предстательство и помощь нам».

Да станет для всех нас праздник Введения началом пути в Царствие Небесное вслед за нашей общей Матерью – Приснодевой Марией!

Аминь.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами совершаем отдание праздника Введения во Храм Пресвятой Богородицы. Отдание – это значит, что праздничные дни подошли к концу, мы прощаемся с праздником, и в этот последний, прощальный день Святая Церковь предлагает нам еще раз задуматься о смысле уходящего праздника, о тех душеполезных уроках, которые мы получили через него. Ведь любой христианский праздник, а тем более один из числа великих, – это не просто повод повеселиться; прежде всего это повод задуматься о вопросах духовных и чему-то научиться, что-то понять.

Иерусалимский Храм вел и готовил приходящих в него благочестивых людей к обещанному Богом через пророков спасению; а через Богородицу – одушевленный Храм Господа-Искупителя – это спасение само пришло к людям. В Иерусалимском Храме Бог незримо говорил с людьми; через Марию Он явил Себя людям зримо, поселившись среди них и Сам став, как один из них, не перестав при этом быть Богом и Творцом. Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца (Ин. 1, 14).

Введение во Храм – небесное величие, целомудренно скрытое одеждами смирения. А ведь, если задуматься, – то же самое можно сказать и о всей вообще земной жизни Пресвятой Богородицы.

Евангелие очень мало и скупо говорит о Марии – но и эти немногие слова ясно отображают прекрасный в своей смиренной добродетели образ человека, всецело преданного Господу. Вот Она принимает посланца Небес – Архангела Гавриила, нимало не сомневаясь в той удивительной, непостижимой вести, которую он принес – хотя гораздо более опытный, пожилой священник Захария, примерно в это же время, не сразу поверил куда менее удивительным словам Ангела о совершенно естественном рождении у него и его супруги Елизаветы обыкновенного человеческого ребенка! Юная Маркам же, услышав о рождении воплотившегося Бога, спрашивает лишь – «как это будет?». То есть, «что именно Я должна сделать?». А получив разъяснение – смиренно принимает волю Божию о Себе.

А вот на браке в Кане, сидя рядом со своим Божественным Сыном, Она произносит одну-единственную фразу: «Вина нет у них». Но сколько веры в этих простых словах! Мария нисколько не сомневается, что Ее Сын – всемогущий Господь, Которому все подвластно – в том числе и помочь двум благочестивым молодым людям достойно отпраздновать свадьбу. Она ведь даже не спрашивает: «Мог бы Ты им помочь?». Просто называет проблему – и ждет Его решения, нимало не сомневаясь.

Ее доверие к Богу – практически детское, без тени «взрослых» сомнений, берущих начало из далеко не всегда радостного и чистого жизненного опыта: «А точно ли Бог меня любит, интересуется мной? Точно ли Ему важны мои мелкие земные проблемы? Захочет ли Он услышать меня, если я к Нему обращусь?». Ничего этого в душе Богоматери нет и никогда не было. В этом отношении Она так и осталась той непосредственной и чистой маленькой девочкой, радостно взбегавшей когда-то по ступеням Иерусалимского Храма… Вполне возможно, что, произнося известные всем нам сегодня слова: Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное (Мф. 18, 3), – Спаситель думал, в том числе, и о Своей Пречистой Матери.

Кстати, у этого стиха есть и продолжение: Итак, кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном (Мф. 18, 4). И это – исчерпывающий ответ на вопрос о том, почему Церковь так высоко чтит Богородицу, хотя Она, в отличие от тех же апостолов, не совершала во время земной жизни практически никаких впечатляющих общественных дел, не творила великих чудес, и даже в Деяниях Святых Апостолов, где описывается жизнь новозаветной Церкви в первые годы по воскресении Христовом, Ее имя упоминается лишь единожды.

Но почему же тогда Ее добрые дела не описаны в Евангелии и Деяниях апостолов? Потому что высочайшей добродетели обычно сопутствует и высочайшее смирение. Для Богоматери, несомненно обладавшей таким смирением, было абсолютно неважно, что подумают о Ней люди, будут ли они хвалить Ее или нет. Поэтому Она никогда не стремилась быть на первом плане, в центре внимания – просто жила благочестивой жизнью, служа Богу, творила добрые дела, естественные для Нее как дыхание. А поскольку жизнь женщины в те времена была весьма ограничена различными обычаями и протекала далеко не так заметно, как жизнь мужчины, – то и все эти добрые дела Богоматери оставались как бы в тени даже для благочестивых наблюдателей, какими были апостолы, а Сама Она отнюдь не стремилась привлечь к Себе внимание. Ей достаточно было знать, что Она служит Богу и творит угодное Ему.

У Богоматери не было и тени того тщеславия, которым нередко страдают, увы, даже самые, казалось бы, внешне благочестивые из нас, и о котором так саркастически высказался в одной из своих проповедей святитель Филарет Московский: «Помыслим, братия, сколь и неблагородно, и тягостно, и бесполезно жить только напоказ, как поступают многие и в нравственной, и в общественной, и в домашней жизни. Все показывают, все выставляют, о всем трубят, всякое ничтожное дело провозглашают, подобно как кокошь свое новорожденное яйцо. Но провозглашение кокоши основательнее: она возвещает яйцо, которое подлинно родилось и остается; а тщеславные возвещают то, чего нет, или провозглашением уничтожают провозглашаемое».

Нет, жизнь Богоматери гораздо вернее описывается другими словами того же святителя: «Христианин! Будь, а не кажись: вот одно из важных для тебя правил. Познай несравненное достоинство скромной, тихой, сокровенной добродетели. Ей свойственно быть тайною для земли, потому что она небесной породы и для неба существует».

Пресвятая Дева Мария всегда предпочитала именно быть, а не казаться. И потому земная жизнь ее была таким же небесным величием, целомудренно скрытым одеждами смирения, как и провождаемый нами сегодня праздник Введения Ее во Храм…