Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл - Вера и неверие

Но ведь бывают и другие примеры в нашей церковной среде, когда мы так привыкаем к своему церковному положению, что перестаем мыслить и думать о Боге, у нас никаких вопросов не возникает, да мы порой и не знаем, что в мире-то происходит. Мы не знаем, какими проблемами живут люди, какие вызовы вере существуют в наш век. А не зная про эти вызовы, не пытаемся и отвечать на них. Работа мысли исчезает. Прав был святитель Филарет: вера начинается в разуме, – но ведь начинается, а не заканчивается. Если разум перестает работать, если тема веры перестает быть доминантой нашей внутренней жизни, как тогда удержать веру в сердце? Ведь она и его сможет покинуть. А внешне все остается благополучным: в храм ходим, даже богослужения совершаем, все обряды исполняем, – а веры нет. Она вроде подразумевается, но ее уже нет: нет связи с Господом, она потеряна. По инерции мы молимся и вычитываем правила, а реального присутствия Бога в своей жизни не чувствуем и становимся медью звенящей или кимвалом бряцающим (1 Кор. 13, 1). А что же те люди, которые вообще в Бога не верят? Господь осудил Петра за то, что он, придя в гробовую пещеру, тут же не исповедовал свою веру в Воскресение? – Нет. Да и Луку с Клеопой слегка пожурил, а мог бы, наверное, грозно наказать.

Неверие присутствует в истории человечества на протяжении всей его истории. Но вчерашний безбожник может стать горячим в вере человеком. И, может быть, то, что многие от неверия не обращаются к вере, объясняется нашей с вами слабой верой, нашей неспособностью разделять свой опыт веры с другими. Ну вот, допустим, встречаемся мы с неверующими людьми. Можем мы словами и жизнью своей воспламенить их так, чтобы в них вспыхнул огонь веры? Кто-то это делает, а большинство – нет. Поэтому, думая о людях неверующих, мы не осуждать их должны, а молиться о них – о наших неверующих мужьях или женах, о наших неверующих детях или родителях, – и все силы полагать на то, чтобы наш опыт веры стал близким и понятным для них и для миллионов других людей.

Мы как Церковь должны быть мыслящей общиной. В Церкви всегда должна пульсировать мысль. Какой замечательный пример дают нам святые отцы, которые постоянно думали о своей вере, много читали, работали. Если мы живем в некой духовной лени, в забвении, в «окамененном нечувствии», то легко можем потерять веру, будучи облаченными и в священные одежды. Вот почему мы должны быть мыслящей общиной! Но самое главное – мы должны быть молящейся общиной, потому что именно в молитве мы получаем реальный опыт общения с Богом.

Молитва не должна быть формальной, она не должна иссушать наш ум, не должна нас перенапрягать и, наоборот, отвращать от Бога, как иногда бывает. В молитве всегда должно присутствовать горячее стремление услышать волю Божию, услышать Его ответ, почувствовать Его присутствие и уметь различать знаки этого присутствия в своей жизни. Тогда нам не понадобится требовать у Господа чудес, как это нередко делают современные люди: дай, мол, нам непременно чудо, – и тогда мы поверим. Не поверим! Не поверили древние жители Иерусалима в Воскресение Спасителя, хотя Он почти на их глазах воскресил четверодневного Лазаря. Не поверили в Воскресение, когда мертвые восставали, больные исцелялись, голодные насыщались – не поверили. Внешнее чудо не способно сделать человека верующим, если нет огромной внутренней работы над собой. Поэтому жизнь верующего человека – это всегда содержательная жизнь. Нужно думать, размыш лять о своей вере, много читать, нужно беседовать не о пустяках, как это часто происходит, когда мы встречаемся, не кости другим перемывать, а говорить о своей вере – спрашивать, кто как понимает те или иные слова Евангелия или апостольских посланий, делиться друг с другом своими знаниями. Как будет замечательно, если монахи в наших монастырях вместе станут размышлять над Словом Божиим, над святоотеческими текстами, постоянно напрягая свой разум, возрастая в вере. И, конечно, эта работа разума должна сочетаться с богатым духовным опытом молитвы и добрых дел. Каждый христианин должен стоять на высокой свещнице, чтобы его свет был виден другим людям. Не случайно Церковь предлагает нам размышление о вере и неверии сразу после пасхальной заутрени, как бы косвенно указывая нам, что и мы часто оказываемся вместе с теми, кто не поверил в Воскресение Спасителя непосредственно после того, как оно совершилось. А для того чтобы возрастать в вере, нужно осознать свою слабость и свою греховность и сказать евангельскими словами: Верую, Господи! помоги моему неверию (Мк. 9, 24).

В истории человечества было не только много прозрений, научных открытий, но и много заблуждений. И чаще всего эти заблуждения, поражавшие человеческое сознание, были интеллектуальными. Когда изучаешь историю мысли, историю философии, то видишь, как иногда общий культурный контекст определял развитие мысли и заводил эту мысль в тупик. Вот и основной вопрос философии о том, есть высшая сила или нет, много раз штурмовался человеческим сознанием. Ответы на этот вопрос нередко определялись эпохой, уровнем знаний, опытом, господствующими идеями и т. д. В какой-то момент человечество задалось вопросом о том, что, если все можно сосчитать, проверить опытом, то есть ли в этой картине мира место для Бога? И возникло такое явление, как позитивизм: существует только то, что можно показать, пощупать, что подвергается испытанию нашими чувствами и что можно рационально описать. А если невозможно пощупать и потрогать, то такого вовсе и не существует.

Мы знаем, что «торжество» этой позитивистской идеи пришлось на XIX век, когда и началось постепенное вытеснение веры из сознания людей и жизни общества. Многим в начале XX века казалось, что человеческая цивилизация, несомненно, достигшая больших побед и очень важных результатов, в том числе и в науке, сумеет на гребне научных знаний построить мирное, справедливое, процветающее общество, в котором, конечно, не будет места никакому Богу, Которого «пощупать» нельзя. И мы знаем, что XX век на вершине научного и технологического развития и успехов стал самым страшным и самым кровавым веком в человеческой истории.

Были удивительные попытки построить без Бога могучее и справедливое общество, в том числе и в нашей стране. И почему-то ничего не получилось. И казалось, уж наш-то народ, пройдя тяжкие испытания в XX веке, до конца испив чашу страданий изза этого богоотрицания, из-за этого отделения духовного от материального, многому научился и никогда не повторит своих ошибок… Но удивительным образом люди, быстро забывая прошлое, еще и еще раз повторяют свои ошибки.

Вот и сегодня многим кажется: ну как же в век компьютеров, а раньше говорили «в век электричества», можно верить в Бога? Можно, потому что Бог ― это не фантазия, Бог ― это реальность. Вера в Бога есть не просто умозрение, она основывается на реальном опыте. Много раз я об этом говорил: не приходят люди с ведрами к колодцу, где нет воды. Никто бы не обращался к Небу, если бы Небо не отвечало. Никакие мифы не способны выдержать огромные испытания, которые пережило человечество в течение тысячелетий, отделяющих нас от рождения нашей веры.