Савва (Остапенко) - О Божественной литургии

Пред пасхи празднеством, явясь
среди суровых
Первосвященников – гонителей Христовых,
Сказал Искариот [11] Иуда Искариот – один из апостолов, предавший Спасителя еврейскому синедриону, т. е. суду, состоявшему из первосвященников и старейшин иудейских. Спасителя врагам:
Что вы дадите мне, когда Его предам? —

И, плату отсчитав, синедрион в восторге
Скрывал от остальных о заключенном торге…
Дни приближалися… И на Петра вопрос:
Где пасху праздновать? – ответствовал Христос:

Ступайте, в городе вам встретится идущий
Поспешно человек, кувшин воды несущий,
Скажите лишь ему: «Учитель нас прислал,
Зане [12] Потому что; так как. Он говорит, что час Его настал.

Веди нас в горницу, где б мог с учениками
Он пасху совершать». И тот, идя пред вами,
Укажет горницу, что устлана ковром,
Большую, светлую и с убранным столом, —

Там приготовьте се. – Услышав это слово,
Исполнили они веление Христово.
И все нашли, как им сказал в беседе Он.
Когда же сумраком оделся небосклон,

Приблизился Христос спокойными шагами,
В одежде праздничной и с ясными очами,
И, первый перейдя чрез храмины порог, —
С апостолами Он за трапезу возлег.

Спускалась над столом висячая лампада,
В открытое окно повеяло из сада
Благоуханием и сумраком ночным.
Лицо Спасителя сияло неземным

Спокойствием и кроткою печалью,
Зане грядущее он прозревал за далью.
И молвил Иисус ученикам Своим:
Один из вас, явясь предателем Моим,

Предаст Меня врагам. – И, полные печали,
Допытывались все: «О, Господи, не я ли?»
Спаситель отвечал: «Мне изменяет тот,
Кто в это блюдо хлеб со Мною обмакнет.

Сбываются слова пророка по Писанью:
Сын Человеческий готовится к страданью,
Как предназначено. Но горе и тому,
Кто предает Его! О лучше бы ему

И не родиться век!» – Иуда, весь бледнея,
Смутился, встретить взор Учителя не смея…
А Иисус Христос, из-за стола возстав,
Одежду верхнюю с Себя поспешно сняв,

Приблизился, держа большой сосуд с водою,
К ученикам своим, дабы Своей рукою
Омыть им ноги. Тут сказал один из них:
«Не допущу Тебя коснуться ног моих!»

Спаситель отвечал: «Когда [13] Если. их не умою —
И части ты иметь не будеши со Мною».
Тогда воскликнул Петр: «Все, Господи, умой:
И руку и главу!» Но с кроткой добротой

Ответил Иисус: «Омытому лишь ноги
Осталося умыть». И, взор бросая строгий,
Всеиспытующий, на побледневший лик
Иуды (этот взор, казалося, проник

До дна души его) добавил: «Между вами
Не все здесь чистые». И, тихими шагами
Вернувшися к столу, за трапезу возлег,
Подав апостолам смирения урок…

Христос взял в руки хлеб и, преломив его,
Сказал: «Приимите, ядите: сие есть Тело Мое» [14] Мф. 26,–38.
И чашу вознося, налитую до края Вином,
Он произнес, ее благословляя:

«Пийте от нея вси: сия есть Кровь Моя
Новаго Завета, яже за вы и за
многия изливаема
Во оставление грехов (во искупленье)».
Словам Учителя внимали в умиленьи

Апостолы, дивясь таинственным речам.
Он тихо продолжал: «Я сказываю вам,
Что приближается мгновение разлуки…
Я трижды в эту ночь оставлен всеми буду».

И, снова бросив взор на мрачного Иуду,
Сказал: «Что делаешь, то делай поскорей!»
Иуда поднялся, он стал еще бледней,
Во взоре впалых глаз светилося страданье,

Но миг, один лишь миг продлилось колебанье,
Он вышел, опустив глаза свои к земле,
С печалью Каина на вспыхнувшем челе.
Пока, скрываемый ночною темнотою,

Он шел к судилищу, – с апостолов толпою
Спаситель выходил, готовяся идти
Один по Своему тернистому пути,
Готовясь мукою ужасною распятья

И обновляя мир для правды и любви,
Все преступления омыть в Своей крови
И вместо древнего закона отомщенья
Ввести с Собой завет любви и всепрощенья!