Анонимный автор - Новый Афонский патерик. Том II. Сказания о подвижничестве

Отец Артемий был очень добродетельным старцем. Достойно восхищения его странничество. Он ни разу в жизни не выехал со Святой Горы, даже когда его сестра-игуменья просила о встрече в Уранополе. [15] Уранополь – городок в Халкидики (Греция), откуда паломники морем отправляются на Афон.

По ночам старец не ложился на койку, но усаживался, подложив под спину подушку, и, держа в руке чётки, молился, ненадолго забываясь сном. В полночь он будил отцов келии. Насколько бы уставшими они ни были, он настаивал, чтобы они поднимались. Старец был несгибаем в отношении всенощного бдения. В их маленькой обители было всего две келии, а в братстве – пять монахов. Двое самых старых монахов спали в своих келиях на полу, а другие три отца не имели келий и спали в стасидиях [16] Стасидия – деревянное кресло с высокой спинкой и откидным сидением, в котором можно как стоять, так и сидеть. Стасидии располагаются в греческих храмах вдоль стен. в церкви. Только если кто-то из молодых братий заболевал, один из старцев уступал ему свою келию, пока тот не выздоровеет.

Старец не знал, что такое автомобили. В те времена начали прокладывать дорогу из Дафни в Кариес, и некоторые говорили старцу, что скоро в Кариес приедет автомобиль и советовали его посмотреть. Старец Артемий отвечал: «Нет, не успею. Как только дорогу доведут до креста на вершине перевала, так я и уйду». И действительно, как только бульдозер достиг креста, старец Артемий мирно почил сном праведных. Перед кончиной он пригласил отцов, благословил их и, помолившись, дал такой совет: «Держите дверь церкви и дверь келии открытыми». Старец имел в виду, что братия должны не оставлять богослужения и быть странноприимными. Старец никогда не стирал одежду и никогда не мылся. Несмотря на это, он был опрятным, а его волосы – чистыми и шелковистыми.

Иеромонах Артемий, старый насельник монастыря Констамонит, рассказывал: «Я родом из Волоса и в миру был футболистом. Трое моих знакомых решили стать монахами на Святой Афонской Горе. Я тоже поехал с ними, чтобы посетить Афон. По дороге я задавал себе вопрос, существуют ли сегодня святые. Я был любопытным юношей и хотел увидеть, какие они – святые. Мы услышали о старце Иосифе, пришли в его келию и отдали гостинцы. Старец ничего на это не сказал. Всю ночь он молился. Утром он угостил нас, а в конце трапезы велел собрать со стола крошки, залить их водой и съесть, потому что туда, вверх на Катунаки, было тяжело доставлять продукты. Затем он предсказал мне, что я стану монахом на Святой Горе, а трём моим спутникам – что они вернутся в мир. На вопрос, смогу ли я остаться в его братстве, старец Иосиф велел мне взять ведро, идти к цистерне, в которую они собирали дождевую воду, черпать оттуда и выливать на скалы. Вылив несколько вёдер, я подумал, что если опустошу всю цистерну, то потом у отцов не останется воды. Я поделился своим помыслом со старцем Иосифом, на что он ответил: „Рыбку кушать, рыбку кушать!..“ – имея в виду, что я не гожусь для жизни в пустыне, и мне надо идти в общежитие, где монахи едят рыбу.

Всё произошло так, как сказал старец. Три моих друга вернулись в мир, а я, приехав из любопытства, стал монахом в общежительном монастыре Констамонит. Там было мало отцов, и на меня возложили много послушаний. На моём поясе висела целая связка ключей: я одновременно исполнял семь послушаний.

В 1940 году началась война, в монастырь приехала полиция и забрала всех молодых монахов. Полицейский спросил меня:

– Ты хочешь служить Родине?

– Ну что ты спрашиваешь? Как я могу не хотеть служить Родине? – ответил я ему.

Но полицейский увидел, что в монастыре не остаётся ни одного молодого монаха, и сказал:

– Оставайся-ка ты лучше здесь, чтобы служить старцам, а другие пусть идут на войну.

Старцы в монастыре Констамонит были очень добродетельными и подвизались с самоотдачей. Игумен Симеон был очень добродетельным человеком, и я ему прислуживал. Однажды, когда я принёс ему пищу, то увидел, что он лежит на койке, повернувшись лицом к стене. Он молился и плакал. Я начал ему что-то говорить, но он меня не слышал.

Также в монастыре был иеромонах Филарет, который потом стал игуменом. Когда он скончался, его лицо сияло, и на губах была такая улыбка, что он выглядел не мёртвым, а живым».

Старец Афанасий, будучи мирянином, сильно заболел, и преподобный Герасим Кефалонийский [17] Преподобный Герасим Кефалонийский (1506–1579) – греческий святой, подвизался на Афоне в пещере на Капсале, потом священником служил при Гробе Господнем в Иерусалиме, а последние 24 года провёл на острове Кефалония, где и покоятся его нетленные мощи. Память 16 августа и 20 октября (по ст. ст.) его исцелил. В 1949 году старец пришёл на Святую Гору, в монастырь святого Павла, и стал там монахом.

Ухаживая за старыми больными монахами, отец Афанасий облегчил тяготы многих старцев, в том числе и отца Герасима (Менайаса). Отец Афанасий не испытывал абсолютно никакой брезгливости, ухаживая за пожилыми монахами. Он проявлял о них большую заботу и поэтому принял от старцев много благословений и молитв.

Неся послушание огородника, старец сильно уставал. В поте лица своего он целыми днями напролёт трудился в огороде и двурогой мотыгой вскапывал землю. Взвалив корзину с овощами на спину, он относил их в поварню монастыря. Его руки были в ранах и перебинтованы. От чрезмерной усталости его борол сон на службе. Иногда старец не спускался в храм, поскольку очень уставал на огороде. Однако напротив входа в его келию в закутке монастырского коридора хранились церковные книги. Здесь старец вычитывал богослужебное последование, из которого никогда ничего не упускал.

Отец Афанасий имел великую ревность к певческому послушанию, однако от постоянной усталости голос его был слабым и хриплым. Стоя в стасидии во время богослужения, старец непрестанно молился по чёткам с крестным знамением и поясными поклонами. Количество чёток старец отсчитывал бобами, которыми были наполнены его карманы. Его стасидия всю ночь скрипела от молитвы.

Старец спал два часа, затем просыпался и полчаса молился по чёткам. Потом он умывался и снова молился по чёткам. У него была маленькая скамеечка. На ней он сидел, молясь по чёткам и осеняя себя крестным знамением. От скамеечки исходил звук, как от старых паровозов, которые медленно начинают ход и постепенно набирают скорость. Помолившись, старец поднимался, подкладывал в печку дрова и снова садился молиться – так проводил он всю ночь. Приходя будить братию, пономарь [18] Послушание будильщика на Афоне обычно исполняет пономарь. всегда находил старца бодрствующим.