Анастасия Новых - Эзоосмос

– Ага, сейчас же, разогнался! А машину шпаклевать и красить ты потом будешь?

– А чего не покрасить, коли нужда такая будет? Я не только красить, я, если хочешь, и разрисовать её тебе могу по полной программе. Родная япона мама не узнает! Ща, погоди чуток, за инструментом схожу…

И Женька развернулся в сторону палаток, словно намереваясь сиюминутно исполнить свои обещания. Сделав несколько шагов, он застопорился и, состроив глуповатое выражение лица, обернулся и озадаченно проговорил:

– Слышь, мужик, тут в мою прямую извилину одна мысля пришла… А на кой тебе этот проезд сдался? Дальше обрыв. Место это занято. Нас тут много! Других что ли мест себе не найдёшь? Река, вон, какая большая.

– Как на кой?! Я рыбу здесь целую неделю прикармливал, разные ей блюда, как в ресторане, подавал. А вас тут налетело на прикормленное место…

– Дык, и я вроде тоже ей пищу возил! – сотворив упёрто-нагловатое выражение лица, обрадованно воскликнул Женька. – Можно сказать, последний кусок хлеба от себя с боем отрывал и всё ей, ей, проклятой чушуйчето-хвостой! Да-а-а, – протянул он, – чай, вдвоём-то закормили её в доску! Поди, лежит она нынче на дне речном, как свинья после обеда, лень хвост кверху поднять. А я-то думаю, чего она не клюёт? А её, беднягу, пучит…

Девушки, слушая этот разговор, негромко засмеялись.

– Слышь, мужик, а может мы эту наглую рыбу «продинамим»?

– Чего?!

– Я говорю, динамита ты случайно с собой не захватил? – с явной заинтересованностью нарочито громко спросил Женька.

Водитель улыбнулся щербатой улыбкой, не удержав серьёзную мину перед такой пылкой речью этого чудака.

– Не боись, я её и так достану.

Женька глянул на объект под названием «радость стоматолога» и сочувственно произнёс:

– А ты, случаем, не знаешь, у рыбы инфаркты бывают?

Этот вопрос, видимо, выбил мужика из колеи придирчивости, и он, пожав плечами, ответил:

– Не знаю. Наверное. Если сердце есть, значит и инфаркты бывают.

– Тогда понятно.

– Чего тебе понятно?

– Да я-то думал, как ты её доставать собрался!

– Тьфу ты! – дошло до мужика, и он беззлобно засмеялся вместе с Женькой.

Посмеявшись, водитель джипа проговорил уже более спокойным тоном:

– Ну ладно, зови хозяина машины.

– Так я ж за него. Чего, не похож, что ли?

– Ты? – хмыкнул мужик. – Умом не вышел… и усами тоже.

Женька уже открыл было рот, чтобы поспорить насчёт своего лучезарного интеллекта, но, услышав про усы, осёкся и внимательно посмотрел на водителя.

– Зови, зови, – поторопил тот, наблюдая за Женькиной реакцией.

– А зачем он нужен?

– Нужен и всё тут. Что, я буду отчитываться перед тобой?

– Ну, смотри мужик, – шутливо предупредил Женька на всякий случай. – Сам напросился. Я хотел как лучше, безопаснее для твоей персоны…

С этими словами он двинулся в сторону реки и скрылся за береговым склоном.

Сэнсэй и Николай Андреевич сидели на какой-то коряге, очевидно, перевидавшей за свою долгую лежачую жизнь всякие виды второго «основного рабочего инструмента» рыбаков. Каждый держал по удочке и глядел на свой поплавок так, словно рыба вот-вот должна клюнуть. Женька спустился по песчаной насыпи. На его приход никто из рыболовов-любителей не обратил внимания, столь велико было их сосредоточение на процессе ловли. Парень посмотрел на колыхающиеся в воде поплавки и задал извечный вопрос бродячего вдоль берега пешехода:

– Ну как, клюёт?

– Да так, мелочь долбит, – ответил Сэнсэй извечным ответом рыбака.

Женька ещё немного постоял с тайной надеждой, что в его-то присутствии начнётся грандиозный клёв. Но, так и не дождавшись этого знаменательного события, возвратился к теме дня насущного.

– Слышь, Сэнсэй! Там какой-то борзой мужик тебя спрашивает. На джипе припёрся. Весь такой на понтах…

Сэнсэй, не отрывая взгляда от поплавка, усмехнулся и с улыбкой спросил:

– Такой худой, с рыжей бородкой?

– Да.

– Та, гони ты его!

– Понял, – обрадовался Женька и шустро стал взбираться вверх по песчаному склону.

– Эй, стой! – крикнул ему вдогонку Сэнсэй. – Я же пошутил… Это батюшка приехал.

– Батюшка?! – В несказанном удивлении Женька съехал по насыпи вниз. – Тот самый, про которого ты говорил, что к нам присоединится рыбачить?

Сэнсэй со смехом кивнул, глядя на растерянное лицо парня, и стал выходить из своей «рыбной засады».

Увидев друга, отец Иоанн (или как его с детства называл Сэнсэй – Вано) тотчас преобразился. В нём было уже не узнать прежнего придирчивого водителя джипа. Он стал в смиренную позу и принял многострадальный вид. Необыкновенно проникновенным голосом, делая ударение на «о», гость начал изливать свои жалобы и давать наставления:

– Да что же это такое на белом свете творится? Мало того, что я вас еле нашёл и то с Божьей помощью, так ещё этот отрок лукавый хулы мерзостные тут разводит. Дело чуть до рукоприкладства не дошло…

И далее отец Иоанн со знанием дела красочно расписал сюжет его встречи с Женькой, естественно склоняя слушателей на свою сторону. А затем прочитал краткую наставническую проповедь о том, как нужно любить ближних. Сэнсэй с серьёзным видом «внимал» трогательной речи отца Иоанна, кивая ему в ответ и поглядывая с укором на Женьку. А тот от таких слов батюшки даже как-то сконфузился. Кончики его ушей покраснели, словно у нашкодившего школьника. И когда парень, благодаря пламенным речам батюшки, был доведен до состояния тупого разглядывания травы под ногами, готовый провалиться сквозь землю от такого позора за своё поведение, прежде всего перед Сэнсэем, отец Иоанн внезапно подозрительно затих. Женька сначала молчал, подавленный сокрушительным «обвинением», потом робко поднял «буйную головушку» и… увидел, как Вано и Сэнсэй содрогались в беззвучном смехе. И тут до Женьки, наконец, дошёл весь «сокровенный смысл» сказанного.

– Фу ты! – с облегчением выдохнул он. Все трое раскатисто захохотали. На смех, как на живительную приманку, стали сходиться парни и девчата. Немного угомонившись, Вано тепло поприветствовал Сэнсэя и поздоровался за руку с остальными. Перейдя на свой обычный говор, он в шутку заметил:

– Нет, правда, я два часа вычислял ваши манёвры. Мы вроде договорились в другом месте встретиться…

– Как мне объяснили, где находится то место, так я тебе и передал, – весело сказал Сэнсэй, кивая на Женьку.

– А-а-а, так это он тебе объяснял?! – воскликнул со смехом Вано. – Тогда неудивительно, что вы здесь оказались. Тоже мне, Иван Осипович нашёлся…

– Чего? Какой такой Иван Осипович? – не понял Женька.

– Сусанин, молодой человек, Сусанин.

Свою историю стыдно не знать, – с укором промолвил отец Иоанн.

Вся компания закатилась в новом приступе смеха. Имя прославленного крестьянина Костромского уезда, который в 1613 году завёл отряд польско-литовских интервентов в непроходимые лесные дебри, так и клеилось по жизни к Женьке, причём совершенно разными людьми. Но, похоже, парня это ничуть не смущало, даже наоборот, придавало ему некую гордость за своего исторического соотечественника. Женька притворно улыбнулся, находясь в центре всеобщего внимания, пожал плечами и комично произнёс: