Илья Светозаров - Живое время

Долгими и звездными летними ночами, уложив спать всех желающих, я, отец Алексей, Женя, только что окончивший духовную семинарию, его младший брат Кирилл и брат Александр, в прошлом бывший воином-интернационалистом, беседовали возле ночного костра о жизни и не только. Иногда к нам подходила одна из сестер, но, услышав, "ересь", которую обычно нес в таких случаях директор православного лагеря, она, крестясь и бормоча на ходу, спешила удалиться. Кирюше, как самому младшему, вообще-то полагалось спать. Но, пользуясь "служебным положением" Жениного брата, он любил посидеть вместе с нами, взрослыми, и послушать наши умные речи. Правда, за это он должен был следить за костром, все время подбрасывая в огонь свежие дрова. Его брат Женя то и дело сокрушался по поводу грехопадения мира, в результате которого на свет Божий появилось столько мошкары и комаров. К концу таких бесед обычно оставались только два бодрствующих человека: я и брат Александр. Остальные потихоньку расходились "по домам" или, как Кирюша, засыпали прямо у костра. В одну из таких ночей между мной и Сашей возник настоящий и действительно горячий спор. Мы говорили о перспективах развития христианства в современном мире. Александр утверждал, что христианское мировоззрение обладает собственными неисчерпаемыми внутренними ресурсами и не нуждается в какой-либо интеграции в современные реалии. Я же упорно не соглашался с ним, доказывая, что любая, замкнутая в собственных рамках и лишенная связи с изменяющимся миром система, обречена на вымирание. И христианство здесь не исключение, а яркое тому подтверждение. Кроме того, говорили мы и о бесах, об их многоликости и разнообразных проявлениях в нашей жизни. Следуя логике Александра, бесовщиной можно считать все, что не вписывается в христианские понятия.

Честно говоря, беседа происходила в день (а вернее, в ночь) рождения брата Александра. И мы, с разрешения отца Алексея, позволили себе употребить немного пива. Куплено оно было еще днем, причем на троих, включая батюшку. Но он в последний момент решил отказаться, и нам с Сашей пришлось разделить его порцию. Наверное, именно поэтому дискуссия протекала необычайно оживленно, так что Кирилл несколько раз просыпался, но уходить в дом не хотел и засыпал опять на том же месте. Отец Алексей сначала поддерживал нашу беседу. Он даже вспомнил одну занимательную историю. Как-то раз Лавру решила посетить Алла Пугачева. Монахи, узнав о ее визите, пригласили певицу принять участие в скромной монастырской трапезе. Пугачева с радостью согласилась. Во время трапезы она попросила слова и, встав, поведала всем присутствующим, что по гороскопу друидов она – верба, и поэтому хочет собственными руками посадить это дерево на территории монастыря. Братьев такое откровение несколько смутило, но они все же охотно помогли Примадонне в посильном озеленении своей обители. Рассказав этот случай и видя все возрастающие интонации нашего с Сашей разговора, батюшка в своей длинной рясе, похожий больше на какое-то ночное приведение, чем на монаха, начал нас подбадривать и подзадоривать, прыгая вокруг костра и приговаривая: "А вот и не подеретесь! А вот и не подеретесь!" В конце концов, мы подустали и, отнеся на кровать Кирилла, тоже отправились "почивать". Мы с Александром жили в одной избушке, разделенной на две комнаты. Понятно, что спорить можно было и внутри, но у костра, да под яркими звездами – спорилось значительно веселее!

Уснул я довольно быстро, но вдруг услышал непонятные и страшные в ночи, беспокойные, шаркающие и какие-то суетливые звуки. Я немедленно протрезвел и сел на кровати, пытаясь понять, что происходит и откуда этот шум. Сначала я на сто процентов был уверен, что это явились те самые бесы, о которых говорил Саша. Явились, чтобы лично убедить меня в реальности своего существования. Иначе было трудно объяснить природу столь странных звуков. Я взял фонарик и направил его в сторону предполагаемого источника шума, а именно на пол. Шуршание резко прекратилось. В луче моего фонаря замер небольшой, но весьма характерный и пушистый ежик. Свернувшись колючим шариком и замерев от ужаса, бедняга испугался не меньше моего. Очевидно, он просто заблудился, возвращаясь с ночной прогулки, и по ошибке попал домой не к себе, а к нам. Я осветил ему дорогу к выходу, и он покинул помещение, двигаясь осторожными рывками в сторону выхода. На всякий случай я включил свет. Других бесов, вроде бы, не было, и я спокойно лег досыпать.

Во время одного из летних праздников, если не ошибаюсь, на Святого Илью (одного лета оказалось недостаточно, чтобы разобраться в тонкостях православного календаря, где что ни день, то какой-нибудь праздник) мы отправились на службу в местную церквушку. Рядом с ней находился магазинчик, в котором можно было купить все: от тракторных шин до леденцов и обратно. Здесь мы иногда покупали сладости для наших детей, чтобы отметить кого-нибудь за трудолюбие и хорошую дисциплину. Между магазином и церковью располагался небольшой рынок, в несколько прилавков, где аккуратные деревенские бабули продавали яблоки, молоко и самогон, в последнем случае – стыдливо пряча глаза, при виде приближающегося священника. Кирилл еще с утра убежал в церковь, "готовиться к службе", пропустив завтрак и надев свой лучший выходной наряд. Он мечтал спеть вместе с импровизированным церковным хором. Служба начиналась рано утром, но, несмотря на это, прихожан оказалось вполне достаточно. Местные жители прослышали о том, что на службе будет присутствовать "большой церковный начальник из самой столицы" и, завидев отца Алексея, со всех сторон обступили его, чтобы получить высокое благословение. Настоятель этой церкви, пожилой и степенный батюшка, поклонился иеромонаху и любезно уступил ему место возле алтаря. Видно было, что отец Алексей уже соскучился по этому месту. Он с нескрываемым удовольствием отчитал все, что положено, а удостоенные такой чести прихожане в этот день, по всей видимости, молились с особым вдохновением.

Меня же особенно удивило, что церковь эта, со стороны совершенно обычная, на самом деле оказалась без крыши. Несмотря на это, в будни двери ее всегда были заперты. И я так и не узнал бы этого большого секрета, не побывав внутри. Нужно сказать, что служба на свежем воздухе мне пришлась по душе. Да и молитвы отправлялись непосредственно в небо, без всяких препятствий. Правда, воробьи и голуби, порхавшие (чуть не сказал "под крышей"), в общем, в высоте, иногда слегка отвлекали от происходящего. Особенно, когда правильное Кирюшино контральто резко взмывало ввысь, пронзительно и чисто выделяясь среди старушечьих голосов и, немного задев птиц, устремлялось прямо в небеса. Улучив удобный момент, я поинтересовался у отца Алексея, а куда же, все-таки подевалась крыша. Оказывается, она была деревянной и сгорела еще несколько лет назад, и с тех пор так и не нашлось денег на ее восстановление. Мне, почему-то сразу вспомнилась "келья" отца Василия в Лавре. Я примерно прикинул, что стоимость новой крыши вряд ли превысила бы цену пластиковых окон в этой келье.