Дхарма Свами - Адвайта

М.: Спасибо. Вопрос о подборке вопросов, которая была. Какие плюсы, минусы у подборки, каких вопросов не хватает, на твой взгляд?

С.: Ну, я не знаю, каких не хватает. Ведь у меня нет готовых ответов. Обычно не хватает вопросов, когда много ответов в голове и надо их все высказать – вот тогда не хватает вопроса на свой ответ. А поскольку у меня действительно ответов готовых нет, то вопросов всегда хватает. Даже если бы он был один, мне бы его хватило. Может быть, читателям будет не хватать какой-то информации, но тогда пусть они приходят ко мне в гости, на группы, как-то еще со мной связываются и задают вопросы, которых им не хватает. Я постараюсь дать ответы.

Что касается тех вопросов, которые были, мне, в общем-то, понравилась подборка. Мне было интересно и приятно поговорить, было ощущение, что это не пустая беседа, что те вопросы, которые были заданы, затрагивали важные моменты. Они позволили мне чем-то поделиться с потенциальными читателями.

М.: Спасибо. Тогда такой вопрос: в чем состоял твой путь, на какие этапы его можно подразделить?

С.: Первый, наверное, самый начальный этап – это чувство неудовлетворенности жизнью. Чувство того, что что-то хочется изменить в лучшую сторону, что-то понять. Я думаю, многие с этого начинают, это ощущение, что жизнь могла бы быть лучше, но почему-то так не происходит. И вот у меня все начиналось с этого. Если пока не говорить о методах, которыми я пытался жизнь изменить и так далее, то все начиналось именно с ощущения того, что все идет не совсем хорошо, и вопросов, почему так и как это менять.

Соответственно, с этого начинался мой поиск. Сначала это было прикосновением к восточным боевым искусствам – к ушу. А ушу, в общем-то, базируется на восточной китайской философии, на Дао-Де-Цзин и так далее. То есть сначала был этап Востока, восточного подхода. Года два я всем этим занимался, и был очень интересный момент: я почувствовал, что все эти красивые восточные концепции не помогают мне в моей обычной жизни. То есть был очень сильный разрыв между религией, мистикой и моей жизнью. Я не знал, как это увязать. Были идеи, я с ними соглашался, но на событийном уровне я осознал, что я не знаю, как себя вести, что делать. И тогда я понял, что как раз этим разрывом занимается психология, она его заполняет. Что если я хочу научиться строить отношения с людьми: в социуме, в семье, – то говорить о высоких идеях не получается. Они еще не транслировались через меня в жизнь. И я начал читать психологию.

Да, вот так интересно получилось – я пришел к психологии уже после того, как прикоснулся к религии, к мистике. Пришел именно потому, что увидел, что они не работают во мне, что я еще не готов соединить их с жизнью. А психология дала мне определенную опору, то, что можно «пощупать», делать, и я достаточно серьезно ее изучал. Очень много тренингов проходил, закончил институт, на базе высшего еще одно высшее по психологии получил. В психологии я изучил то, что я называю прозой жизни. Мистика – это поэзия, а психология – проза, ее надо знать. Иначе поэт – он всегда нищий и голодный, а прозаик – он знает, где что достать, что почем. Мне хотелось стоять на земле, и психология мне в этом помогла.

Потом, через какое-то время, мне удалось соединить мистику с жизнью, но к тому времени уже какие-то годы прошли. Я смог увязать идеи Лао-цзы, идеи Будды, христианские идеи с моей жизнью. Разрыва не стало. И тогда психология отошла на второй план. Хотя я ее по-прежнему знаю, продолжаю использовать, но уже как прикладную науку. Одной из областей моего поиска, кстати, была физика, потому что в то время, в конце восьмидесятых, когда еще группы-лидеры, литература были за железным занавесом, единственным способом исследовать Вселенную, мир была физика. Мне кажется, многие физики, если бы мы жили в религиозной стране, стали бы мистиками, духовными людьми, потому что физика – это поиск, это исследование, изучение. Но в то время изучать и искать можно было только в рамках материального мира. И, на мой взгляд, интерес к ядерной физике, к тому, как устроена материя, – это была часть моего поиска длиною в пять лет.

Многие физики пришли потом в психологию, в мистику. Потому что, мне кажется, это была их тенденция – люди хотели понять, как устроен мир. Просто потом они узнали, что мир состоит не только из материи, но и из других энергий, которые можно изучать уже субъективнее. И физика мне очень помогла в понимании. Особенно современная физика – это потрясающе красивая наука, она глубоко мистична. И многие физики, скажем Планк, Паули, которые открывали совершенно уникальные физические законы, были глубоко верующими людьми, то есть физика их не сделала менее верующими, она их сделала более мистичными, потому что она – совершенно потрясающее явление. Сейчас современная физика очень близко подходит к мистицизму жизни.

М.: Спасибо. Может, еще немного поподробнее о начале поиска? Что было толчком к поиску? Вот была неудовлетворенность жизнью, но почему именно в этом направлении ты пошел? Кто-то в этих случаях начинает, к примеру, пить или другими вещами, не очень близкими к духовному поиску, заниматься.

С.: Я пробовал в разных направлениях, и пить тоже, многое было исследовано. Просто я понял, что это не работает. Наверное, у меня была определенная внутренняя предрасположенность к психологии, эзотерике. Кроме того, в возрасте двадцати одного-двадцати двух лет у меня были определенные мистические опыты, которые не были связаны с моими какими-то значительными целевыми усилиями. Это было как грейс – милость. Я на протяжении полугода получал совершенно потрясающий опыт, который совершенно не мог осмыслить, понять в то время. Я ходил совершенно… Картина мира полностью изменилась. Мне не с кем было даже поделиться, тогда не было групп, не было групп-лидеров, я пытался с кем-то поговорить, но…

Это сбило мою фиксацию, мою точку сборки колоссальным образом, потому что тогда я получал опыт, который обычному человеку просто даже представить нельзя. Через пять органов чувств я в этом мире ничего подобного не мог получить, хотя пытался. Это были совершенно потрясающие переживания, опыт. Это было как благословение, и когда это ушло, я уже знал, ради чего я занимаюсь. Многие люди занимаются практиками, потому что им что-то обещают, но для них это только идея – что они будут переживать что-то такое необычное. И поэтому им тяжело – ведь это только слова. Для меня это не было словами уже где-то с двадцати двух лет, это был опыт, я знал, как может быть. И это знание – оно впечатывается, конечно, навсегда. Теряется интерес к внешнему миру, потому что ты понимаешь, что он просто не может тебе дать столько. Это тоже была некоторая крайность. Потом на контрастах приходит понимание, что красиво проживать жизнь можно и снаружи, и внутри. Я не знаю почему, откуда это пришло, почему ко мне. И периодически, на протяжении моей жизни, эти подарки приходят. Это то, что нельзя сделать самому, это то, что может быть дано тебе только Богом. Это приходит без усилия, внезапно, случается, когда ты не ждешь. Эти опыты идут в моей жизни красной нитью с разной периодичностью, и я тут, конечно, благодарен существованию.