Виталий Тихоплав - Великий переход

В 553 году Юстиниан созвал Пятый Вселенский Собор, на который Папа отказался приехать!

Юстиниан скомплектовал совет из епископов, заведомо готовых проводить его линию. Совет издал четырнадцать новых анафем, направленных против христианских богословов, не согласных с ортодоксами. В одиннадцатой анафеме в списках еретиков упоминалось имя Оригена. Однако до сих пор не решен вопрос: является ли проклятие Пятого Вселенского Собора законным? Несмотря на то что впоследствии Папа одобрил решение Собора, анафема Оригену им не упоминается. В результате возникают сомнения, были ли анафемы официально приняты епископами. Скорее всего, это были Внесоборные дополнения, принятые позднее за Постановлением Вселенского Собора [95, с. 274].

Вопреки решениям церковных Соборов мистики продолжали следовать идеям Оригена, стремясь к единению с Богом. Они были затравлены постоянными обвинениями в ереси и преследовались многие столетия. Но «старые еретики никогда не умирают, они попросту продолжают воплощаться еретиками»!

А теперь хотелось бы остановиться еще на одном сенсационном факте. 30 июня 1960 года Папа римский Иоанн XXIII выпустил прокламацию, опубликованную 2 июля в газете «J’Osservatore Romano» под заголовком «Полная сальвация тела Иисуса Христа» [24, с. 45]. В ней Папа говорит епископам, что полная сальвация человеческой расы осуществлена через кровь Иисуса и что для этого факт его смерти не является существенным. Под словом «сальвация» в прокламации имеется ввиду возвращение на тропу совершенствования, ведущую в конечном счете к Божественности.

Почему же Папа выпустил такую прокламацию? Почему в 1960 году от Рождества Христова появилась необходимость высказать утверждение, что смерть Христа не была существенной в доктрине церкви? А потому что Ватикан убедился после проведенных в течение нескольких лет тщательных проверок и анализов с использованием последних достижений науки и техники в том, что, во-первых, плащаница из Турина действительно подлинная и, во-вторых, когда тело Иисуса, находившегося в бессознательном состоянии, положили на нее, он был еще жив.

Сегодня, при современном состоянии врачебного искусства, люди, смерть которых засвидетельствована в морге, также иногда возвращаются к жизни. Много случаев возвращения к жизни после клинической смерти описано в книге Р. Моуди «Жизнь после жизни». Хорошо известен также «смертельный» транс йогов.

В 1969 году Ватикан назначил проведение дальнейших детальных научных исследований, которые длились семь лет и подтвердили прежние результаты.

Сама плащаница – кусок льняно-шерстяной ткани размером 4,3 × 1,1 м. Первые упоминания о ней содержались в византийских хрониках: существует ткань с изображением лика Христа. Откуда лик – никто не знал, очевидны были только его нерукотворность, волшебство появления. С ΧXV века плащаница постоянно в Европе – упоминания о ней встречаются в разных источниках, и все в один голос говорят о четкости изображения лика Христа. В 60-х годах прошлого века плащаницу впервые фотографируют [122, с. 4]. И тайное становится еще более тайным: при проявке выясняется, что изображение на ней – правильный фотонегатив. А до XIX века негативов делать не умели.

Что же было изображено на плащанице? Ткань была сложена вдвое таким образом, что лежавший был покрыт ею также сверху. В результате получилось два отпечатка – сзади и спереди. Перед нами высокий, за метр семьдесят, крепкого сложения мужчина, с руками, сложенными на животе, со следами чудовищных пыток, с потеками крови и множественными уколами на лбу.

Почему получилось негативное изображение на плащанице, поняли быстро: оно проступает там, где ткань плотнее сближается с телом, поэтому тело оставляет темный след, а глазные впадины, например, получились более светлые.

Уже в наше время с помощью компьютера смоделировали «объемный» вариант плащаницы – по интенсивности окраски: получился четкий рельеф лежащего тела. Непонятно одно: откуда взялось само это изображение. Так или иначе, это была очень мощная и очень кратковременная вспышка, которая выжгла отпечаток на ткани. Словно тело Иисуса внезапно излучило гигантскую энергию, но излучило ее лишь мгновенно, ибо иначе ткань выгорела бы на большую глубину. Что могло вызвать такую вспышку наука не может ответить до сих пор.

Но она ответила на другой вопрос. Когда Иисуса положили на плащаницу, раны его продолжали кровоточить. Даже раны от тернового венка начали кровоточить после того, как венок убрали. Это возможно только при условии, что сердце все еще продолжало биться, хотя и очень слабо.

На плащанице обнаружено двадцать восемь пятен крови: от распятия, от ударов плетью, от ран, нанесенных копьем и от тернового венка. Исследования показали также, что следы от копья идут из правой части грудной клетки, из области между пятым и шестым ребрами в верхнюю часть левой стороны, сходясь там с образуя угол в 29 градусов. Это означает, что копье прошло рядом с сердцем, но не повредило его.

Когда Иосиф из Аримафеи, состоятельный член синедриона и приверженец Иисуса, попросил у Пилата разрешения забрать тело Иисуса, оно было дано, хотя распятых не разрешалось хоронить в отдельных могилах или отдавать для погребения родственникам; их бросали в общую могилу. Два разбойника на крестах, которых распяли вместе с Иисусом, все еще были живы. Умирание на распятии – процесс длительный, продолжающийся иногда трое или четверо суток.

Надеялся ли Пилат, давая разрешение на снятие Христа, что он еще жив? Вполне возможно, и подтверждением этому можно считать письмо Пилата императору Тиберию в 32 году н. э. Оригинал его находится в библиотеке Ватикана, а копию можно получить в библиотеке Конгресса в Вашингтоне. Вот что писал Пилат:

«Кесарю Тиберию. В Галилее появился молодой человек и во имя Бога, который послал его, проповедует он новый закон, смирение. Сначала я думал, что в его намерения входит возмутить людей против римлян. Мои подозрения вскоре рассеялись. Иисус из Назарета говорил скорее как друг римлян, чем как друг иудеев.

…Позже я написал Иисусу письмо, приглашая его в Форум для беседы. Он пришел. Когда назаретянин появился, я совершал утреннюю прогулку, но, взглянув на него, почувствовал себя не в силах сдвинуться с места. Казалось, что ноги мои прикованы к мраморному полу железными цепями; я весь дрожал, словно чувствуя за собой вину, хотя он был спокоен.

Стоя на месте, я за это время оценил этого необыкновенного человека. В его внешнем виде или характере не было ничего неприятного. В его присутствии я чувствовал глубокое уважение к нему. Я сказал ему, что вокруг него сияет аура, что личность его обладает заразительной простотой, которая ставит его выше сегодняшних философов и учителей. Благодаря своей приятной манере, простоте, смиренности и любви, он произвел на всех нас глубокое впечатление.