Ольга Крючкова - Большая книга славянских защитных заговоров

"Стану я, благословясь, пойду я, перекрестясь, из избы дверьми, из двора воротами; выду я в чистое поле, помолюсь Господу Богу, святому чесному Георгию Храброму: спусти с неба огненное пламя! Не жги, огненное пламя, ни орд, ни земель, ни сел, ни городов! Разожги, огненное пламя".

"Господи и Боже и мои, и благослови, и Господи Боже, и мои! Стану и я, и раб Божеи (имя), благословяся, и поиду, перекрестяся, из ызбы дверми, из двора воротами, и поиду я, раб Божей (имя), в чистое поля, в восточною сторону. В чистом поля восточнои стороня стоитъ построена гридня. И в тои гридне четыря брата: Сидор, Симон, Онисим, Осип. Я вам, братки, помолюся и покорюся, а вы, братки, пристанетя и пособитя к моим словесам: и возмитя вы, четыре брата, четыре тугие лука, и накладываитя четыря каленые стрелки, и стреляйтя в рабыню в белое лице и в ретивое серце. Как не может не жить, не быть без ретивово серца, так бы не могла не жить, не быть без раба Божия (имя) – в день при сонце, в ноць при месяце, при утреной зоре и при вечерной, в середу и в пятницу, во веки веков. Аминь. Кое слово переговорил, кое не договорил, слово слова крепце, однем словом крепко. Во веки веков. Аминь".

"Встану, не благословясь, пойду, не перекрестясь – из дверей не дверми, из ворот не воротами, выйду не в чистое поле, стану не на запад хребтом. На западной стороне живет сам сатана, злой мучитель Ирод царь. Ай же ты, сам сатана, злой Ирод царь, пошли ты рабу Божьему (имя) триста бесов, пятьдесят дьяволов, три и два и единаго похотного беса Енаху. Ой же ты, похотный бес Енаха, разжигаешь ты горы и долы, земли и воды, черныя брови и мягкие тельпы, – разожги ты раба Божия (имя) по рабице Божией (имя) в триста костей, в пятьдесят плотей, в три, две и единою жилу, подпятную, становую: не мог бы тот раб Божий (имя) без рабицы Божией (имя) ни жить, ни быть, ни часу часовать, ни времени скоротати; сохнучи бы сохнулъ: день при солнышке, в ноч при месяце, на ветхе месяце, на нове месяце, на полне месяце и на перекрое; вянучи бы вянулъ: день при солнышке, ночь при месяце, в нове месяце, в ветхе месяце, в полне месяце и на перекрое. Как не может жить рыба без воды, так не мог бы жить раб Божий (имя) без рабицы Божией (имя). Как не может жить медведь без матери земли, так не мог бы жить раб Божий (имя) без рабицы Божией (имя). Как не может быть птица без лесу, так не мог бы жить раб Божий (имя) без рабицы Божией (имя). Как не может жить младенец без матери, так не мог бы жить и быть раб Божий (имя) без рабицы Божией (имя). Как никто эти слова не может отговорить, так не мог бы никто отворотить раба Божия (имя) от рабицы Божией (имя). Тот эти слова отговорит, тот раба Божия (имя) от рабицы Божией (имя) отворотит, кто сочтет капли в море, пески морские, траву в степи, сучья в лесе. И кто эти слова отговорит и раба Божия (имя) от рабицы Божией (имя) отворотит, стяни тому волховщику язык в темя, ясны очи на косицы. Будьте вы, мои слова, крепки и тверды из ключа в ключ, из замка в замок. Во веки веков, Аминь".

Говорить в питье.

"Господи Исусе, Христе, Сыне Божий. Во имя Отца и Сына, и Святого Духа. Аминь. Лягу я, раб Божий или раба Божия, (имя), благословясь, встану, перекрестясь, пойду из избы дверьми, из сеней воротами, в чистое поле, на быстрыя реки. На быстрых реках стоят заливные луга, на тех лугах подкошоная трава, под Божьим солнцем сохнет и вянет. Как на быстрых реках луговая трава подкошоная сохнет и вянет, так же бы и у рабы Божией (или у раба Божия) (имя) сердце сохло и вяло, и ныло, и тосковало об рабе Божием (или рабе Божией) (имя) в веки вечные; отныне и по вся веки, до Страшнаго Суда. Аминь. Слово мое крепко. Ключ, замок. Шарамаку баша. Аминь. Аминь. Аминь".

"Господи, благослови. Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа. Аминь. Лягу, не благословясь; встану, не перекрестясь; выйду из избы не дверями, со двора не воротами, не на путь, не на дорогу. Пойду путем и дорогой, выйду в чистое поле, на край синяго моря. В чистом поле, на краю синяго моря поставлены три огненных пещи: печь изращатая, печь железная и печь булатная. Во тех трех печах горятъ-разгараются, таютъ-растопляются дрова дубовые, дрова смолевые, Так бы горело-разгоралось и таяло-растоплялось ретиво сердце у раба Божия (имя) по рабе Божией (имя), чтобы не мог оный раб Божий (имя) без рабы Божией (имя) не жить, не быть, не съись, не испить, ни часу счасовать, ни веку свековать, ни малой минуты миновать. Показалась бы раба Божия (имя) рабу Божию (имя) краше краснаго солнышка, светлее светлаго месяца. И не могь бы раб Божий (имя) не в квасе запить, ни в хлебе заесть, ни в жаркой бане замыться без рабы Божией (имя). Сохнул бы он и вянул день и ночь, и всякую пору, и всякий час, и всякую минуту, и во всяком месте. Тем моим словам ключ и замок, во веки веков. Аминь. Аминь. Аминь".

Говорить три раза.

"Господи, благослови! Господи, Исусе, Христе, Сыне Божий, помилуй нас. Аминь. Встану я, раб Божий (имя), благословясь и перекрестясь, честным Крестом оградясь, Богородице помолясь и поклонясь; выйду из ворот на улицу, отводом в чистое поле, в широкое раздолье, под восток, под запад, под полдень и под полуночь. Есть в чистом поле, в широком раздолье двенадцать ветров, двенадцать буйных братьев. Я вам, братья ветры, покланяюсь и помаляюсь: Ой вы, двенадцать братьев ветров, подсобите и помогите мне, рабу Божию (иля рабе Божьей), (имя), снимите с меня тоску, печаль и сухоту несусветимую, отнесите и напустите на рабу Божию (или раба Божия) (имя), чтобы сохла и тосковала она по мне, по рабе Божием (или рабе Божией) (имя), жить бы не могла, ни пить, ни есть, смертной тоской бы тосковала, а сухоты бы не избывала, в бане бы не замыла и водой не отлила. Во веки веков. Аминь. Аминь. Аминь".

"Встану я, раб Божий (имя), не благословясь, пойду, не перекрестясь, из избы – не дверями, из сеней – не дверьми; из двора – не воротами; пойду я нижним ходом, подвальным бревном, мышиной норой, собачьей трубой, подворотной дырой; пойду я, раб Божий (имя), в чистое поле, в широкое раздолье, в зеленую дубраву, под красное солнце, под светел месяц, под частыя, мелкия звезды, под буйные ветры, под светлыя зори; встану я, раб Божий (имя), на железную межу, на Восток хребтом, на Запад лицом: раздайся ад, разступися мать сыра земля! из этой земли выходите сто семьдесят дьяволов. Един бес Сольца. Тако же я, раб Божий (имя), покорюсь и помолюсь: вы, един бес Сольца, послушайте сей отслужу в ином свете. Скиньте с меня, раба Божьяго (имя), тоску и сухоту с чистаго, белаго тела, с сахарных устов, с оловянных глаз, со ста семидесяти суставов с подколенных жил, с подпятной кожи. Тоску и сухоту положите в медную котельницу, перенесите через огненныя реки, через огненныя озера, не разсыпьте, не помочите, на огне не сожгите, никуда не тряхните, – положите в (имя) сердце, в мягкую печень, в чистое, белое тело, в сахарныя уста, в оловянныя глаза, во сто семьдесят суставов, во сто семьдесят подколенных жил, в подпятную кожу, в подкожную руду, выньте из нея женской повот, вложите в меня, раба Божия (имя), чтобы она, раба (имя), не могла бы без меня, раба (имя), ни жить, ни быть: день по солнцу, ночь по месяцу, под частыми мелкими звездами, под буйными ветрами, под светлыми зарями; чтобы она, раба Божия (имя), в бани не опарилась, с отцом, с матерью не жаловалась, с добрыми людьми не разговаривала; так она, раба Божия (имя), сном не отспалась, едой не отъедалась, напитками не отпивалась, ни луком, ни чесноком, ни горькой ретькой, ни крепкой водкой.