Ирина Федосеенко - Путь Шаманки

4. Уровни коммуникаций. Здесь я включала знания по энергетическим центрам.

5. Состояние энергосистемы человека.

За много лет накопилась целая коллекция этих рисунков. Метод не перестаёт удивлять до сих пор: то увидишь в рисунке деформированное отношение к своему полу ( девочки себя в брюках рисуют), то видишь зависание сознания в детском возрасте ( сорокалетние женщины с бантиками), был случай диагностики гомосексуалиста. Примеров очень много. И в бизнесе , если шла речь о наборе персонала в продажи, где главным образом деятельность связана с общением, этот тест экономил кучу времени мне и моим коллегам.

В тот же момент я была сильно потрясена открытием установки «Вселенской мамочки». У меня возникали вопросы : «Почему я так отношусь к другим людям?» «Откуда у меня этот механизм?». Это событие и мои воспоминания об «особенных» людях – психодраматистах , которых я видела во время кофе-пауз , когда училась на бизнес тренера, направили вектор моих размышлений в направлении дальнейшего обучения. Выходя на перерыв и вслушиваясь в разговоры участников учебной психодраматической группы , мне казалось , что они уж то точно знают, что– то такое , что может ответить на мои вопросы. Я помню ощущение себя «гадким утенком» рядом с такими умными , «прекрасными белыми лебедями». Жажда знаний и привела меня на следующий учебный год в группу психодраматистов. Я абсолютно не представляла , что это за метод , но у меня были воспоминания о кофе-паузах, была интуиция – меня туда тянуло , и самое главное – вела курс мой любимый учитель Екатерина Михайлова – этого было более чем достаточно, чтобы принять решение пойти учиться.

Екатерина Львовна Михайлова, Глеб Лозинский, Александра Сучкова – наши тренеры , все участники группы , гости группы – за два года сделали со мной нечто грандиозное. Они помогли мне выявить , опознать и очистить установки из детства, понять себя, научили слышать, и видеть, и принимать других людей. Они сформировали моего Внутреннего наблюдателя, который до сих пор помогает мне « разгребать чердак» от мусора, мешающего видеть, радоваться и жить . За эти два года мы были свидетелями разных историй, исследовали разные грани жизни, изучали себя , иногда мы смеялись , иногда плакали, злились, хоронили и воскрешали. Это был увлекательный процесс, очень глубокий , заставляющий расширять сознание , трансформировать установки. Моя система иногда даже давала сбой, когда приходило время прорабатывать глубинную тему, тело утром могло просто не встать. Сопротивление к изменениям – тяжелая штука, она, как гиря, висит у тебя на нейронах мозга, обездвиживая тебя полностью – «анабиоз в натуре». Какая-то сила в конце концов мне помогала встать , вела меня за шкибот в душ, и все– таки я появлялась в группе к обеду.

Разные процессы – свои, людей и всей группы – постепенно настраивали мою энергосистему на режим подключения к запросу человека. Как -то незаметно развилось особое профессиональное видение причинного уровня запросов – это состояние похоже на соединения моего потока и потока другого человека . Ты его случаешь не ушами, видишь не глазами, а всем своим существом. Эта настройка происходила через проработку себя и пропускание через себя работ своих коллег.

На одном процессе мне хотелось бы остановиться более подробно. К тому времени накопилась коллекция открытий, находок, ощущений , полученных в результате работы своей и других участников группы. Были моменты, когда в этих работах проявлялась фигура отца. И каждый раз у меня специфически реагировало тело: то я глохла , то у меня отказывали ноги. Так случалось, что эта симптоматика не имела дальнейшего анализа в работе, но я её запоминала однозначно. В то время мой сын уже был подростком, и внешность , и поведение соответствовали этому непростому периоду. Я стала замечать за собой, что незначительные проступки с его стороны вызывали несоизмеримо бурную негативную мою реакцию. Мой «внутренний наблюдатель» фиксировал на этом внимание, когда буря стихала. Я начала думать о том, что происходит . И , готовясь к очередным занятиям в группе, решила поработать с этой темой. Утром, когда я ехала в метро на занятие, у меня в голове стали проявляться страшные образы: передо мной стоял мой отец, я его одним ударом валила на пол и била до крови ногами. Потом все повторялось снова и снова . Самое страшное в этом состоянии было то, что как будто я не могла насытить гнев.

Для меня гнев на отца был неожиданным открытием. Я любила папу, защищала его перед бабушкой, будучи ребенком. Но, видимо, я вытесняла из своего сознания боль расставания с ним. Всплывали детские воспоминания: как, переехав в другой город из Осетии после развода родителей, я часами ждала , сидя на большом камне у дороги, и верила…..верила, что он приедет, но он не приезжал. Вся боль, вся обида, всё разочарование потоком возвращались отцу через мои удары в этом видении. Я пришла в группу и попросила помощи, так как не могла справиться со своим состоянием сама.

– Попробуй это написать на листке, тогда это обретет границы . И это уже будет на листке бумаги , а не в тебе, – посоветовал тренер. (Эту технику , десять лет спустя, мне в Крыму посоветовал ещё один человек. Назвал ее «Писанкой» . Написанное рекомендовалось сжечь, предварительно попросив огонь очистить от этого сознание.)

Я так и сделала, мне , действительно, стало легче. Поработав с темой отца, вспомнила , что, когда была маленькой и кричал отец , я глохла , как меня наказали и оставили стоять на горохе на два часа. Когда мне разрешили встать , я не смогла этого сделать – у меня занемели ножки. Я , наверное, не хотела помнить « плохого» папу, а тело помнило всё. Я удивлялась тому, как события прошлого могут управлять нашим настоящим. Боль и обида за все годы никуда не делись. Энергосистема ждала удобного случая , чтобы освободиться от этой энергии. И было без разницы, кто это был конкретно: сам ли «виновник торжества» , отец в данном случае, или мой супруг , или мой взрослеющий сын. Как правило, эти энергии прорабатываются через ближний круг. Хотя очень часто речь идет о коллегах, политиках и о случайных встречных – главное , что эта мужская энергия. Да и на чужих сливать эмоциональную грязь относительно безопасно.

Осознав это, придя домой, я просила прощение у своих мужчин. В дальнейшем старалась быть внимательной к этим процессам – исцеление происходит очень медленно.

Прошла неделя после этих событий, но несмотря на важное открытие в себе, я все равно чувствовала неловкость за те образы с отцом . Я решила позвонить:

– Алло, – как – то тихо , со знакомым кавказским акцентом ответил отец.

– Как у тебя дела, пап? – насторожившись , спросила я .