Рубен Тер-Абрамян - гАрмон счастья, или Повесть о проснувшемся человеке

– Они что.., проститутки?

– Нет, но что-то в этом роде, хотя думают они про себя, прямо противоположное.

– Это как?

– Федь, давай потом об этом. Пойдем лучше для начала посидим с ними. Хочешь?

С этими словами Михаил с показным тщеславием вышел из машины, и направился к девушкам. Бабочков, послушно, и с большой долей опасения внутри, что отражалось в маске серьезности на его лице и скованности движений, последовал за ним.

– Привет Мишка, давно тебя не видела – томно-весело произнесла стройненькая блондинка с резиновыми губами и грудью, одетая в короткие шорты и майку с декольте из которых выпирало ее резиновое приобретение, которым она очень гордилась. Ведь теперь она соответствовала заветной картинке.

– Привет Машка – ответил Михаил, хлопнув ее по попе, на что она залилась, притворно-веселым смехом.

– Опять пристаешь, а обещания, которые даешь, при этом не выполняешь, ведь обещал познакомить с потенциальным спонсором – промяукала она.

– Вот прямо сейчас и выполняю! Посмотри туда, кто там стоит. Он совсем зеленый. Не знает, с какого боку подходить к женскому полу, опасается вас. Ты ведь знаешь, как это использовать в своих интересах? Дерзай! – подмигнул ей Михаил – Я так подозреваю, что у него очень давно никого кроме жены не было, если конечно и с ней что-то есть на данный момент. Видишь его одурманенный взгляд, направленный на тебя? А денег у него скоро будет целая куча. Только смотри, чтобы твои подруги не оказались быстрее тебя.

Бабочков смущенно стоял в нескольких шагах от них, заворожено и со стеснением наблюдая за блондинкой, с которой разговаривал Миша, и которая часто поворачивала с улыбкой голову в его сторону, с интересом и откровенно разглядывая его. Всеми его устремлениями теперь руководила госпожа похоть. Она вновь закрыла от него то, что он начал ощущать, вернуло привычное состояние, в которое он стремился попасть обратно из-за своего страха к непривычному и неизведанному. А что может быть известно?

– Федор, иди сюда, ты только успел приехать, а с тобой уже кое-кто мечтает познакомиться, мне бы так – подмигнул ему Миша.

Бабочков суетливо-зажатой походкой подошел к ним.

– Здравствуйте – выдавил он из себя.

– Какой у тебя скромный и застенчивый друг Миша, мне такие нравятся, в них чувствуется скрытая сила, не то, что ты – кокетливо проворковала Маша, взяв Федора под руку и с любопытством наблюдая, какую реакцию вызвали ее действия и слова в нем.

Он стоял, переминаясь с ноги на ногу со смущенной улыбкой на лице с примесью сдерживаемой радости. Такой радости, которую человек обычно боится показывать, выражать. Боится из-за страха разочаровать и не рассеять образ, которому он на данный момент соответствует. Образ, который ожидает от него тот, с кем он общается на данный момент, или тот, который он думает, что ожидают. И который способствует тем ответным действиям и словам, которые он сам ожидает.

– Не насмехается ли она надо мной – думал он – хотя чувствуется ее интерес ко мне, может мне прямо сегодня удастся ее трахнуть.

– А как зовут твоего друга? – промяукала Маша, откровенно смотря ему в глаза.

– Бабочков… ту, Федор – пробормотал Бабочков, опережая Михаила.

– А можно я буду тебя звать Федей, или лучше Альфи? – спросила она, погладив его по руке, думая про себя – очень и очень легкий вариант, только, что я с ним буду делать? Разберусь потом, а то вон Лилька с Наташкой уже навострили локаторы, и сами могут успеть воспользоваться.

– Мне… будет приятно… а вас… тебя как зовут?

– А меня Маша, или можешь называть так, как тебе приятно.

– Ребят, так мы идем внутрь? – вмешался Михаил вместе со стоящими сзади него двумя подругами, и не дожидаясь ответа, направился к двери, окруженный девушками с обоих сторон, как со своей свитой.

– Альфи, пойдем уже – потащила его, взяв под руку, Маша.

– Это со мной – сказал Михаил внушительных размеров охраннику на входе, который, скрестив свои лапы на груди с презрением наблюдал за кучей людишек, мечтающих и стремящихся обязательно попасть в клуб. Эти люди суетливо выискивали взглядом знакомых, которые могут их провести или ловили взгляд охранника, который возможно смилостивится и разрешит им пройти. Так же смешны ему были те, кто свободно проходил в клуб и считал себя из-за этого выше стоящих на улице. Он промычал что-то типа «ммм» в ответ, смерив Бабочкова холодным и презрительным взглядом.

– Девочки, идите, потанцуйте, а мы сейчас подойдем, нам нужно кое-что обсудить – игриво обратился к ним Миша.

Бабочков с любопытством разглядывал место, куда он попал. Он видел, как все играют друг перед другом роль. Как все пытаются показать друг-другу какие они «крутые», что заключается в идентичности шаблону в разных вариантах: какими они должны быть, чему они должны соответствовать, что они должны иметь, чем они должны пользоваться и как они должны жить. Шаблон. Шаблон, который они превозносят, не видя ничего кроме него. Он как своеобразные очки, в которых видно только то, что они должны увидеть.

Федор мельком подметил все это, но завладевшая им похоть мешала ему увидеть картинку до конца. Ведь и Маша, к которой были теперь устремлены все его стремления, уж ооочень ценила этот шаблон, и он пытался уже как-то подражать движениям этих павлинов, дабы понравится ей.

Он последовал за Михаилом к барной стойке, постоянно оглядываясь на Машу, которая, не подавая виду, подмечала его беспокойные взгляды, что поливало живительной влагой ветвистое и давно разросшееся дерево ее тщеславия, ведь она так быстро «взяла его в оборот», как любила выражаться она.

– Что будешь пить Федь? Будешь виски?

– Буду – улыбнулся Бабочков.

– Два виски с колой, Леша – обратился он к бармену, и продолжил, смотря Бабочкову в глаза – Федь, я так вижу, тебя Машка заинтересовала?

– Да….

– Хорошо, но ты постарайся ей этого особо не показывать.

– Почему?

– Федя, Федя… нравишься ты мне, искренний ты в своих проявлениях – улыбнулся Михаил – хотя они тебе и мешают. Вот смотри, я ни в коем случае не хочу тебя обидеть, но ведь она смогла тебя смутить?

– Да нет…. хотя да…., ты прав, смогла…. – застенчиво улыбаясь, признался Бабочков.

– А женщины любят, когда ими самими вертят, хотя на каждом шагу отрицают это. Машка же, еще и из тех, кто очень любит тех, у кого много денег. Она настолько увлечена этой навязчивой идеей, которой заняты все помыслы ее подруг, что если хочешь, ее даже возбуждает это. Кроме того, у них, с ее подругами идет постоянное соревнование, кто из них круче. А их так называемая крутость, измеряется количеством и качеством мужиков, которые за ними бегает. Качество же, для них, характеризуется обеспеченностью этих бегающих, тем, чем они владеют и управляют, и тем, какие подарки они ей дарят. А самое главный показатель своей крутости для этих телок, это то, насколько они могут завладеть всеми помыслами этих мужиков, что позволит им с успехом манипулировать ими. В этом случае, они считают себя вдвойне победителями, ведь эти мужчины вертят судьбами людей, но так легко манипулируются ими.