Святой Димитрий (сборник)

Между тем быстро пронеслась по лицу Русской земли молва о том, что великий князь ходил к Троице и получил благословение и ободрение на брань с Мамаем от великого старца, Радонежского пустынника. Светлый луч надежды блеснул в сердцах русских людей, а те, которые готовы были стать против великого князя Московского заодно с Мамаем, поколебались. Таков был старый князь Рязанский Олег. Он уже готовился соединиться с Мамаем, чтобы поживиться на счет князя Московского, со стороны коего не ожидал большого сопротивления такому сильному врагу. Но, получив известие, что московские силы уже переправились через Оку, что инок-подвижник по имени Сергий благословил московское воинство идти против Мамая, князь Олег очень встревожился. Так высоко ставили благословение преподобного Сергия даже сами враги князя Димитрия. Благословение святого старца в их глазах считалось уже достаточным ручательством победы великого князя Московского. И Олег отложил всякую мысль идти на помощь татарам против московских полков.

Как раз перед выступлением великого князя против татар произошло Божественное знамение – чудесное событие: во Владимире-на-Клязьме были открыты мощи благоверного князя Александра Невского, прадеда Димитрия Иоанновича. Инок-пономарь той церкви, где находилась гробница князя, ночью спавший на паперти, внезапно увидел, что свечи, стоящие перед иконами, сами собой загорелись и к гробу подошли два старца, вышедшие из алтаря (может быть, святые митрополиты Петр и Алексий), и, подойдя к раке, они сказали: «Восстании, Александре, ускори на помочь правнуку своему, великому князю Димитрию, одолеваему сущу от иноплеменников». И тотчас же, как живой, восстал из гроба преславный князь Александр, после чего все трое стали невидимы. Это чудесное явление послужило к открытию и прославлению мощей святого Александра Невского. Наутро гроб был выкопан и обнаружены нетленные мощи благоверного князя.

Еще одно Божественное знамение получил святой Димитрий – стоявшему на страже в ночь перед сражением воину явились святые Борис и Глеб. В вышине показалось густое облако, и двое светлых юношей с зажженными свечами и мечами в руках обратились к татарским воеводам: «Кто послал вас губить наше Отечество, данное нам Богом?» – и стали рубить врагов, так что ни один не остался цел.

20 августа, в прекрасное ясное утро, московская рать выступила в поход. Димитрий сначала горячо молился в соборном Успенском храме, со слезами припадая к раке святого Петра и усердно прося его помощи, а потом перешел в Архангельский собор, где поклонился гробам родителя и деда. Затем он простился с нежно любимой супругой своей и детьми. Удерживая слезы, он поцеловал княгиню Евдокию Димитриевну, сказал ей на прощанье: «Бог нам заступник» и, сев на коня, выехал к выступавшему войску, которое благословляло и кропило святой водой духовенство, вышедшее его проводить из кремлевских соборов. Полки представляли величественное зрелище. Их доспехи и оружие ярко блистали на утреннем солнце. Кольчатые железные брони или стальные панцири из блях, шлемы с остроконечными верхушками, продолговатые щиты, окрашенные в красный цвет, тугие луки и колчаны со стрелами, острые копья, частью кривые булатные сабли, частью прямые, составляли вооружение и снаряжение русских воинов. Из их среды особенно выделялся сам Димитрий Иоаннович. Это был высокий, плотный человек, с темной окладистой бородой и большими умными глазами, в полном расцвете своих сил: ему было едва тридцать лет от роду. Далеко был виден и его огромный алого цвета великокняжеский стяг с ликом Нерукотворного Спаса. Святой Сергий в своей грамоте вместе с пастырским благословением наказывал Димитрию: «Без всякого сомнения, государь, иди против них и, не предаваясь страху, твердо надейся, что помогут тебе Господь и Пресвятая Богородица».

20 августа после молебнов в Кремле войско князя Димитрия вышло из трех кремлевских ворот. Архиепископ послал освященный собор с крестами, и со святыми иконами, и со священной водой во Фроловские ворота, и в Никольские, и в Константино-Еленинские, чтобы каждый воин вышел благословленным и окропленным святою водою. Полки двинулись к Коломне.

В Коломне полки соединились с пришедшими из Москвы ратями, и русское войско направилось навстречу татарам, стараясь опередить врага. Исключительно важным событием, особо отмеченным во всех исторических источниках, был переход на службу московскому князю двух сыновей Ольгерда Литовского – Димитрия Брянского и Андрея Полоцкого. Прибыли на помощь Москве князья Ольгердовичи и с ними 70 тысяч воинов.

В пути произошло чудо. Проезжая по лесу, князь увидел на одном из деревьев образ святителя Николая. Восприняв это как благоприятный знак, он воскликнул: «Сия вся угреша сердце мое!» – и дал обет в случае победы основать здесь монастырь.

Тем временем Мамай с несметными силами неспешно продвигался к реке Дон, надеясь, вероятно, на встречу с союзниками. Талантливый полководец, великий князь Димитрий принял неожиданное решение переправить свои войска через реку и встретить врага на территории, которую Мамай считал своей. «Князя, пришедшего за Дон в поле чисто, в Мамаеву землю, на устье Непрядвы, вел один Господь Бог».

7 сентября войско наше придвинулось к Дону, и пехота переправилась через наведенные мосты из деревьев и хвороста, нарубленных в соседних дубравах, а коннице приказано было искать брод. К ночи вся русская рать успела перейти реку и стала на ночлег на лесистых холмах, расположенных у впадения в Дон речки Непрядвы. Таким образом, на следующий день, 8 сентября, в день Рождества Богородицы, между обоими воинствами должно было начаться страшное побоище на местности, носящей название Куликова поля. Поле это покрыто небольшими возвышенностями и оврагами; кое-где на нем рос и лес. Речка Смолка разделяла оба стана.

Устроив полки, Димитрий объехал их, говоря: «Возлюбленные отцы и братья, Господа ради и Пречистыя Богородицы и своего ради спасения подвизайтеся за Православную веру и за братию нашу». Ему отвечали из рядов восторженными кликами. Князь и воеводы удерживали Димитрия от желания драться впереди как простому воину и указывали, что ему надлежит стоять в стороне от битвы, наблюдая за ее ходом. «Тебе подобает стоять особо от битвы, – говорили они, – и смотреть на сражающихся, а потом честить и жаловать оставшихся в живых и творить память по убиенным. Если же тебя, государь, лишимся, то уподобимся стаду овец без пастыря; придут волки и распугают нас». Но уговоры их были напрасны. «Братия моя милая, – отвечал Димитрий, – добрые ваши речи и похвалы достойные. Но если я вам глава, то впереди вас хочу и битву начать. Умру или жив буду – вместе с вами». Летописцы говорят, что князь носил на груди «живоносный крест, на котором были изображены страдания Христовы и в котором находился кусочек Живоносного Древа».