Феофилакт Болгарский - Толкование на Послания святого апостола Павла. Часть 1

31. Итак мы уничтожаем закон верою? Никак; но закон утверждаем.

Сказанное, что закон ниспровергается верою, привело иудеев в смущение. Поэтому врачует их своею великою мудростию, говоря, что вера утверждает закон. Ибо чего желал и закон, то есть оправдать человека, но не мог сделать, то совершает вера. Кто только уверовал, тот уже оправдался. Итак, вера не уничтожила, но утвердила закон. Выражением утверждаем внушает, что закон лежал, а лежащего надобно поднять и поставить.

1–3. Что же, скажем, Авраам отец наш приобрел по плоти? Если Авраам оправдался делами, он имеет похвалу, но не пред Богом. Ибо что говорит Писание? «Поверил же Авраам Богу, и это вменилось ему в праведность».

Достаточно доказав, что для всех нужна вера, подтверждает это еще примером Авраама (Быт. 15, 6), пользовавшегося у иудеев большим уважением, и говорит, что и он, совершивший много великого, оправдался не делами, но верою. Называет его отцом по плоти, чтобы показать, что иудеи не имеют духовного родства с ним, или, лучше, чтобы обязать их этим во всем подражать ему. Если он оправдался делами, то имеет похвалу, но не пред Богом, то есть может хвалиться тем, что хорошо сделал нечто собственными трудами, но это не значит хвалиться пред Богом, и не направляется к Богу. Напротив, кто оправдывается верою, тот имеет похвалу пред Богом, может хвалиться о Боге, как спасенный Его благодатью и возлюбленный Им. Может хвалиться верующий и иначе, именно как прославивший Бога тем, что поверил, что Он может сделать то, что кажется нам невозможным. Итак, он имеет похвалу и дерзновение пред Богом, как имеющий истинное понятие о Нем, и верующий Ему как всемогущему.

4–8. Воздаяние делающему вменяется не по милости, но по долгу. А не делающему, но верующему в Того, Кто оправдывает нечестивого, вера его вменяется в праведность. Так и Давид называет блаженным человека, которому Бог вменяет праведность независимо от дел: «Блаженны, чьи беззакония прощены и чьи грехи покрыты. Блажен человек, которому Господь не вменит греха».

Делающий, говорит, получает мзду, как даваемую ему за труд по долгу, верующий, хотя не делает, однако представляет со своей стороны веру, – вещь весьма значительную; потому что убедиться в том, что Бог и жившего в нечестии может не только освободить от наказания, но и сделать праведным, есть дело высокой цены. По этой причине верующему… вера его вменяется в праведность, то есть его веру приемлет Бог, не для того, чтобы дать ему мзду, но для того, чтобы оправдать его. Поэтому кто верует, тот приносит нечто и со своей стороны, именно веру. Доказав примером Авраама, что правда или оправдание от веры, представляет и Давида, который называет блаженным того человека, которому Бог не вменяет греха, и показывает преимущество и превосходство веры (см. Пс. 31, 1–2). Ибо если блажен тот, кто получает прощение по благодати, то гораздо блаженнее тот, кто выказал веру и оправдан ею. Что же, говорит, затрудняешься в том, что он получает прощение грехов по благодати? Видишь, что получивший отпущение по благодати ублажается; ибо пророк не назвал бы его блаженным, если бы не знал, что он имеет большую славу: ибо блаженство есть нечто весьма важное и выше самой праведности: оно верх всех благ, получаемых нами от Бога.

9—10. Блаженство сие относится к обрезанию, или к необрезанию? Мы говорим, что Аврааму вера вменилась в праведность. Когда вменилась? по обрезании или до обреза? Не по обрезании, а до обрезания. Если, говорит, блаженство принадлежит тому, кому не вменит Господь греха, то есть оправданному, а Авраам оправдан: то всеконечно он получил блаженство. Посмотрим же, когда он оправдался: до обрезания ли, или по обрезании? Всеконечно до обрезания. Значит, блаженство падает на необрезание, то есть более принадлежит необрезанию, нежели обрезанию.

11–12. И знак обрезания он получил, как печать праведности через веру, которую имел в необрезании, так что он стал отцом всех верующих в необрезании, чтобы и им вменилось в праведность, и отцом обрезанных, не только принявших обрезание, но и ходящих по следам веры отца нашего Авраама, которую имел он в необрезании.

Решает естественно возникающее возражение. Иной, быть может, возразил бы; если Авраам оправдался до обрезания, то для чего был обрезан? Апостол отвечает: он знак обрезания… получил вместо печати, запечатлевающей, что он оправдался верою, которую обнаружил прежде, будучи необрезанным. Итак, относительно Авраама представляются два предмета: необрезание и обрезание. Через необрезание он оказывается отцом необрезанных. Но каких? Которые подобно ему веруют, чтобы и им вменилось в праведность, то есть чтобы и они оправдались. С другой стороны, через обрезание Авраам оказывается отцом обрезания, то есть обрезанных. Отец же он не тех, которые имеют только обрезание, но которые и ходят по следам веры его, которую имел в необрезании. Итак, настоящее место надобно читать так: стал и отцом обрезания не для тех, которые подобны ему по одному обрезанию, но и для тех, которые ходят по стопам веры его, то есть подобно ему веруют в воскресение мертвых тел. Ибо он на старости и в омертвении поверил, что Бог может сделать семя его плодовитым и дать ему сына. Полная мысль такая. Авраам, будучи необрезанным, уверовал и оправдался, чтобы таким образом стать отцом верующих необрезанных. С другой стороны, он получил обрезание, печать и знак веры, которая в необрезании, чтобы стать отцом обрезанных, ходящих, разумеется, по следам его веры, которую имел он, не будучи еще обрезан. Коль скоро нет этой веры, обрезание попусту хвалится, подражая тому, кто показывает кошелек, к которому приложена только печать, но в котором нет ничего. Итак, иудей есть кошелек, запечатанный обрезанием, но веры, печать которой есть обрезание, не имеющий.

13–14. Ибо не законом даровано Аврааму, или семени его, обетование – быть наследником мира, но праведностью веры. Если утверждающиеся на законе суть наследники, то тщетна вера, бездейственно обетование.

Апостол доказал уже, что оправдание бывает не законом, но верою. Теперь он доказывает, что и обетование получил Авраам не законом, но праведною верою. Какое же обетование? Быть наследником мира, то есть чтобы в нем благословились все народы всего мира. Ибо если наследие, говорит, дано законом, то тщетна вера, то есть оказывается тщетною и бесполезною. Ибо кто станет заботиться о вере, если обетование наследия дано законом? Но положение дела не таково. Авраам наследовал обетование не законом (ибо где тогда был закон?), но верою, как написано: Авраам поверил (Быт. 15, 6).