Анна Чуднова - Казанская икона Божией Матери

Любая икона Богородицы – это образ самой Пречистой Девы. Любая икона достойна почитания, потому что икона – это окно в мир горний, но такое окно, через которое не мы смотрим на Бога и святых, а сам Бог смотрит на нас. И все же у каждого православного есть своя любимая икона, свой, особо чтимый образ Пресвятой Владычицы нашей. Разные образы Божией Матери отличаются друг от друга и цветовой гаммой, и положением рук, и наклоном головы. Есть образы в полный рост, а есть погрудные; на некоторых иконах Мария изображена одна, а на других – с младенцем Христом. Имена у всех этих образов также различны, но едино в них одно – бесконечная вера во всемогущество Ее молитвы, любовь и нежность христиан по отношению к Божией Матери. Вслушайтесь в эти именования: Всеблагая и скорая Заступнице рода христианского, Владычице чистая, Мати Боголюбивая, Царице всепетая, Теплая Предстательница и благая Утешительница, Источник приснотекущий Милосердия, Радость всех скорбящих, Утолительница печалей, Взыскание погибших, Споручница грешных, всеблагая Скоропослушница, Нечаянная Радость, Нерушимая Стена и Покров, Надеждо ненадежных, Живоносный Источник, Аз есть с вами и никтоже на вы, Светлая обитель бездомных, Благодатное небо, Спорительница хлебов, Неувядаемый цвет красоты, Всецарица, Милующая, Избавление страждущих от бед, Млекопитательница, Неопалимая купина, Неупиваемая чаша, Отрада и Утешение, Призри на смирение, Прибавление ума, Умягчение злых сердец, Утоли моя печали, Целительница…

А иным образам Богородицы дано было имя по названию той местности, где явилась Ее икона. И, видимо, выходило это не случайно, а по Божьему промыслу – чтобы все люди, вне зависимости от того, где они живут, чувствовали, что Пресвятая Дева – их сродница, их землячка. Чудотворная икона Казанская имя свое получила от града Казани, где была явлена.

Каждый образ Божией Матери был явлен миру в каких-то особых обстоятельствах. И Казанская – не исключение.

…Время то на Руси было грозное. И правил тогда Грозный царь Иоанн IV Васильевич. Много свершил он дел – как ужасных, так и славных. Из дел славных вспомним завоевание ханства Казанского, откуда давно происходила угроза Московскому государству, где в плену маялись десятки тысяч русских людей. Когда Казань стала частью Руси, пришла туда и вера христианская. Стали строиться храмы, мусульмане и язычники принимали Крещение. Но по грехам ли жителей, или по особому Божьему Промыслу, случился в Казани великий пожар, который буквально смёл город с лица земли. А о том, что пожар был не случаен, но была на то воля Божья, знаем мы вот почему. Огонь занялся в доме купца Онучина и оттуда расползся по всему городу. Немногие спаслись от огня, но была в числе их дочь купца, Матрена. Явилась ей во сне Богородица и сказала, что под пепелищем ее родного дома находится чудотворный образ. Зарыт он был тайными исповедниками веры Христовой еще в те времена, когда ханство Казанское было под татарским владычеством. Место было указано со всей точностью. С рассказом об этом дивном сне Матрена побежала к родителям, но те и слушать не стали: девочке девять лет, мало ли что привидится ребенку после пережитого пожара? Но сон повторился – во второй, и в третий раз, причем на третий раз Божия Матерь предупредила: если не послушают взрослые Матрену, то обрушится на Казань новая беда. Тогда мать отвела Матрену к митрополиту Казанскому Иову, и уже ему поведала девочка о своем необычном видении. Иов выслушал ее с необыкновенным сердечным трепетом. Тотчас же собрал он все казанское духовенство, и в сопровождении огромной толпы направились они на пепелище дома Онучиных. Стали копать всем миром, но икону так найти и не удалось. Сердца всех взрослых людей смутились: ведь так надеялись они на чудо, и вдруг такое разочарование… Тогда Матрена выбежала вперед, кинулась на колени в самом центре пепелища и ручонками стала разбрасывать землю. Лишь две или три горсти земли откинула она, как вдруг засиял над тем местом неземной свет. Потрясенные люди окружили Матрену тесным кольцом… В руках у девочки светилась икона необыкновенной красоты. Краски на святом образе были такими яркими, словно икону только что принесли от богомазов. Матреша отдала Божью Матерь митрополиту, а тот, с одобрения всего духовенства, передал ее священнику Ермолаю, которого любили и уважали все жители Казани. Высоко подняв чудесный образ над головой, Ермолай понес ее на городскую площадь, где уже собрался народ…

Вскоре после этого события отец Ермолай постригся в монахи с именем Ермоген. Владычицей Небесной была уготована ему святая участь: стал впоследствии митрополитом, а затем и Патриархом. Тем самым Патриархом Ермогеном, что был умучен поляками за сохранение веры Православной на земле Русской…

Матрена же Онучина еще в девушках приняла монашество. Стала она первой настоятельницей монастыря в честь Казанской иконы Божией Матери.

Моя бабушка была верующей. И я, будучи девочкой, наблюдала, как она молится, стоя перед иконами. Молилась она всегда беззвучно, какие молитвы читала – так и не знаю, да в то время особенно и не интересовалась этим (это были шестидесятые годы). Когда бабушка умерла, иконы куда-то подевались.

Прошло лет десять. Приехал ко мне брат из Москвы и стал что-то делать в сарае. Когда мама зашла туда, он держал в руках икону, стирая с нее пыль. Он сказал, что эта икона могла бы стоить больших денег. Мама сказала, чтобы брат образ положил на место, потому что продавать такие иконы за деньги – большой грех. Он послушался.

Прошло еще лет пять. Я заболела. Мне пришла мысль о том, что надо бы повесить иконы. Я нашла в сарае ту икону – это была Казанская икона Пресвятой Богородицы – и еще одну – Спасителя. Обе иконы я поставила у себя дома и молилась, прося помощи в болезни. Болезнь отступила.

Прошло некоторое время. Один знакомый обратил внимание на мою икону и предложил отвезти ее в Москву и продать. Я отдала. Он уехал, а через две недели вернулся и вернул икону. Я не узнала свою икону. Написана икона на дереве, и была темно-коричневой. Теперь же я видела просто светло-желтую досочку, на которой еле-еле проступали какие-то контуры. Мой знакомый сказал, что икона ничего не стоит. Но я почему-то в душе даже немного обрадовалась, хотя веры особенной у меня в это время не было и приходила я к Богу с молитвой только тогда, когда заболевала, а потом забывала обо всем.

Прошло еще три года. Того человека, который возил икону, посадили в тюрьму, а я снова – и на этот раз очень сильно – заболела. Наступило 3 ноября. Я снова очень плохо себя чувствовала, а в ночь на 4 ноября в половине третьего мне стало совсем плохо. И слышу голос: «Поднимай детей, ты умираешь!» Все во мне задрожало, я перестала чувствовать свое тело. У меня два сына. Старшему в это время было четырнадцать лет, младшему – восемь. В общем, я не знала, что делать. Мама побежала вызывать «скорую». Приехала женщина-врач, сделала внутримышечный укол и уехала. Лекарство не подействовало, и мне становилось все хуже. Тогда почему-то (теперь-то я понимаю почему) пришла в голову мысль. Я сказала старшему сыну, чтобы он взял свечи и зажег их перед Казанской иконой Пресвятой Богородицы, перед той многострадальной иконой, за которую все очень хотели взять деньги. Сказала детям, чтобы на коленях просили у Божией Матери моего помилования. Они со слезами умоляли Пресвятую Богородицу. Я почувствовала, что мое тело становится мягким и отрывается от пола, хотя я в это время стояла. Крикнула: «Дети, держите меня!» Они вцепились в меня и еще больше стали просить Божию Матерь.