Амвросий Преподобный - Творения

[Я говорила как-то батюшке об одной семье, что мне всех их очень жаль: они ни во что не верят, ни в Бога, ни в будущую жизнь; жаль именно потому, что они, может быть, и не виноваты в этом сами, их воспитывали в таком неверии, или были другие какие причины.(Пишет его духовная дочь.) Батюшка закачал головой и так гневно сказал: «Безбожникам нет оправдания. Ведь всем, всем решительно, и язычникам проповедуется Евангелие; наконец, по природе всем нам от рождения вложено чувство познания Бога, стало быть, сами виноваты. Ты спрашиваешь, можно ли за таких молиться. Конечно, молиться за всех можно» (3, с. 231).].

Некоторые… отрекались от веры в Бога из подражания другим и по ложному стыду. И вот случай: один так-то не верил в Бога. А когда во время войны на Кавказе пришлось ему драться, он в самый разгар сражения, когда летели мимо него пули, пригнулся, обнял свою лошадь и все время читал: «Пресвятая Богородице, спаси нас!» А потом, когда, вспоминая об этом, товарищи смеялись над ним, он отрекся от своих слов… Да, лицемерие хуже неверия (1, ч. 1, с. 102–103).

Вооружай себя верой, еюже сокрушаются козни сопротивного (13, с. 74).

Ангелы с пастырями славословят. За что такой чести и славы сподобились простые пастыри? За свое простосердечие и за простой образ их жизни, которую святой Иоанн Златоуст по суровости и лишениям уподобляет житию Предтечи. Ели они только один хлеб и пили из источника воду, где приходилось. А сказано в псалмах: Из потока на пути будет пить, посему поднимет главу (Пс. 109:7). Кто же питается роскошными снедями и пьет дорогие пития, того мысль не может возноситься горе, а бродит и пресмыкается долу по земле (2, ч. 2, с. 22–23).

Пишешь о том, что у вас там делается, например, о чайных претензиях. Старинная пословица: «С кем поживешь, так и прослывешь». Ежели сорокалетняя избалованная К., и притом с неполным здоровьем, чтобы много не отстать от других, пила прошлыйпост чай без сахару, то нет ничего удивительного, если молодые деревенские девушки, не привыкшие много к чаю, совсем его и не пили. Правда, что чай в монастыре привыкших к оному немало облегчает, но зато много вредит тем, которые его прежде не пили. Такие так к чаю пристращаются, что и меры в оном не знают. А всем известно, что первозданные Адам иЕва через вкус и вкушение были изгнаны из рая. Поэтому всеми святыми отцами и предписывается начинающим благочестие прежде всего воздержание вкушения. Чтобы возбранение чаю не так тяжело казалось малодушным, то любящим есть щи возбранено до времени употреблять и щи. По-видимому, вещь малая или дело маловажное, но в сущности оно очень важно. Через такое испытание, по-видимому, и не совсем уместное, явно доказывается отсечение своей воли и искреннее послушание, свидетельствуемое евангельским словом Самого Господа: Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною (Мф. 16:24). «Отвергнуться себя» значит отвергнуть хотения своей воли и своих разумений. «Взять крест» значит нести тяжесть послушания, так как Сам Христос был послушлив до смерти крестной.

Все это пишу, чтобы подтвердить строгое, но мудрое распоряжение того, от кого оно произошло. Есть малороссийская пословица: «Про то первый знает». Воздержание и послушание многим принесло пользу, а необузданная свобода иным много повредила, а иных и совсем погубила. А мы ведь решились искать спасения, то и да держимся всего приводящего к спасению, а отводящего от оного всячески да удаляемся.

Я пил и пью теперь чай, как больной, иногда и не вовремя, но очень сожалею, что прежде ел и пил без особенной надобности, когда можно было бы и воздержаться с большей пользою душевною. Может быть, и не был бы так нездоров и болен, а то от чайной испарины не раз простужался. Впрочем, ты… чай пей, только дело духовное разумей, а молодым и, особенно, простым полезно и воздержаться по многим причинам. Первая из этих причин есть та, что предположено было устроить общину на строгих правилах, так как послабление во многих обителях было поводом ко многим непозволительным слабостям.

Я хоть и сам слаб и слабо живу, но ублажаю твердо и воздержанно и подвижно живущих. И Сам Господь призывает на вечный покой труждающихся и обремененных (2, ч. 1, с. 33–34).

…У нас труднее всего «послушаться» (и, должно быть, когда дело касается до чаепития). Вот я сорок лет, живя в монастыре, угождал больному чреву чаепитием, но оно все болит да болит и нисколько не успокаивается, а еще более раздражается. Не вотще [12] Даром, впустую. святой Иоанн Лествичник написал, что чем более будешь угождать телу, тем более оно свирепствует и тем более тебя будет беспокоить. Воздержные люди большей частью бывают здоровы, а невоздержные большей частью бывают больны. Первые, если по особенному Промыслу Божию бывают и нездоровы, то, по крайней мере, находят утешение в покойной совести, не упрекающей их в невоздержании, от которого бывает расслабление, и в прочем, относящемся к духовной жизни (2, ч. 2, с. 146).

Записали вы… что ваш N., увидев, что вы читаете книгу преосвященного Феофана, с раздражением, указывая на книгу, сказал: «Пусть он мне докажет, что Церковь права, разрешая убийство на войне, когдаИисус Христос сказал: «не убий»». Но, во-первых, снаряжением войска и отправкой на место военных действий, чтобы убивать врагов, занимается вовсе не Церковь, а государственная власть, которая в подобных случаях может и не послушаться Церкви, в особенности если власть эта находится в руках иноверного правительства, как, например, в Турции. Там, отправляя на войну солдат, султан не только не спрашивается с христианскою Церковью, но и не обращает на нее никакого внимания. Следовательно, Церковь вовсе тут ни при чем. У нас, впрочем, Церковь и в военных действиях принимает участие, но какое? Тогда как государственная власть отправляет воинов карать врагов дерзких и непокорных, Святая Церковь, наоборот, внушает воинам не щадить своей собственной жизни, свою собственную кровь проливать за святую Православную веру, державу, царя и дорогое отечество. Так она и молится в святых храмах за убиенных воинов: «О упокоении душ всех православных воинов, за веру, царя и отечество на брани живот свой положивших». N. ваш все-таки может возразить: «По крайней мере Церковь не запрещает убивать на войне врагов». Но если ей запрещать это, тогда она должна столкнуться с государственной властью, и в таком случае одни из воинов перейдут на сторону Церкви, а другие останутся на стороне правительства, и произойдет взаимная резня, а враги, узнав об этом, свободно заполонят наше отечество. Ужели это лучше будет? И если бы, прибавим к сему, в руки свободно пленивших наше отечество врагов, например, китайцев, первым попался бы ваш N., и они стали бы его живого распиливать, как бы он тогда стал философствовать о войне? Интересно было бы послушать.