Филипп Дженкинс - Многоликий Христос. Тысячелетняя история тайных евангелий

Тогда, как и теперь, институции претендовали на бо́льшую власть, чем та, которой они обладали в реальности, и официальные запреты отдельных книг не обязательно оказывали влияние на отдельные общины. Даже часто цитируемый Декрет Геласия, видимо, не имел особого влияния за пределами отдельного региона Галлии (Франции). По иронии судьбы, учитывая озабоченность этого трактата подозрительными псевдоевангелиями с ложно приписанным авторством, мы не имеем точных сведений о том, кто, когда и где в действительности написал этот декрет. Само имя его «создателя» наводит на мысль о его ложном соотнесении с историческим папой Геласием. Это – псевдо-декрет.

Мы видим своего рода самосбывающееся пророчество. Большинство ученых, изучающих альтернативные писания, сосредоточивается на «ранней церкви», охватывающей примерно четыре первых столетия. Поскольку они уделяют мало внимания следующей за этими четырьмя веками эпохе, а соответствующей литературы от нее самой осталось мало, эта лакуна заставляет некоторых авторов предполагать, что альтернативные евангелия либо исчезли, либо полностью утратили свое значение. Между XV и XVI веками этот предмет если и освещался, то крайне скудно. 29

МЫ ОБСУЖДАЕМ АЛЬТЕРНАТИВНЫЕ ЕВАНГЕЛИЯ, однако само это слово нуждается в некотором разъяснении. Что означает слово «евангелие», и по праву ли мы прилагаем этот термин к текстам, которые имели хождение в Средние века и позже? В конце концов, относительно такого текста, как Евангелие Фомы, ученые могли бы утверждать, что он принадлежит к ранней церкви, а следовательно – подпадает под ту же хронологическую категорию, что и канонические евангелия. Однако совсем иначе обстоит дело с текстами, написанными через несколько веков после Иисуса, например – с Евангелием Никодима. Действительно ли подобные поздние тексты являются евангелиями, или нам нужно отнести их к подозрительной сфере апокрифов? На самом деле понятие «евангелие» имеет достаточно широкий смысл, чтобы применять его и к этим поздним текстам.

Слово «евангелие» происходит от греческого evangelion , ευαγγέλιον, «благая весть» (или: «хорошие новости»). Это слово часто употреблял св. Павел, а первоначально оно подразумевало устное возвещение. Впоследствии этот термин стали применять к текстам о Христе, в первые века создававшихся в большом количестве. Их авторство приписывалось отдельным людям – не только знаменитым четырем авторам канонизированных евангелий, но и другим ученикам Христа, таким как Петр или Фома, либо целым группам людей, таким как «египтяне», «эбиониты» или «евреи». 30

Название «евангелие» само по себе не подразумевало какого-то официального признания. С самого начала церковные лидеры с энтузиазмом отвергали евангелия, соперничавшие с церковными, но, как правило, не выдвигали претензий на это название – ни на основании хронологии, ни на основании приписываемой их текстам богодухновенности. Декрет Геласия объявляет каноническими четыре главных евангелия, называемых, например: Secundum Marcum (Согласно Марку). Затем в декрете перечисляются апокрифические и неодобренные книги, такие как Evangelium Nomine Barnabae (Евангелие от имени Варнавы) или Evangelium Nomine Petri Apostoli (Евангелие от имени Петра-апостола). Но в Декрете Геласия эти неодобренные тексты не описываются как «псевдоевангелия» или «так называемые евангелия», хотя легко можно было это сделать. Отмечается одно евангелие, «которое сфальсифицировал Лукиан» ( quae falsavit Lucianus ), но не прилагается подобного определения к евангелиям Фомы или Варфоломея. Не найдем мы столь уничижительного определения и в более поздней Стихометрии Никифора (VII век?) – перечне писаний, в котором к апокрифам причисляются Евангелие от Фомы и Евангелие от евреев. Значит, имеется в виду, что эти тексты – действительно евангелия, однако неприемлемы из-за своего источника или ложно приписанного авторства. 31

Также текст не обязательно должен следовать точному формату или жанру канонических евангелий. Библиотека Наг-Хаммади включает в себя четыре евангелия, ни одно из которых ничем не напоминает знакомого нам биографического формата, скажем, Евангелия от Луки. Т. н. Евангелие от Фомы подается как собрание речений Иисуса, некоторые из которых дополнены краткими повествованиями. Если вы не знаете канонических евангелий, то Евангелие от Фомы позволит вам воссоздать лишь крошечную часть более обширного повествования. Евангелие от Филиппа и Евангелие истины – два пространных богословских размышления; если бы второе не начиналось словами: «Евангелие истины – это радость», то современному ученому никогда бы не пришло на ум назвать этот текст евангелием. Евангелие от египтян – это космогония, трактат о происхождении духовной вселенной, созданный «сифианами» – гностиками, почитавшими Сифа, сына Адама. Говоря тавтологически, эти тексты названы евангелиями просто потому, что какие-то люди относились к ним как евангелиям. 32

Не менее разнообразны альтернативные тексты, которые были столь популярны в Средние века, но тоже, как правило, именовались «евангелиями». Хотя абсолютно точных критериев адекватности этого термина у нас нет, все-таки мы можем определить некоторые общие принципы. Обычно такие тексты относят к жанру евангелий, известных нам по Новому Завету, и, как правило, они заимствовали отдельные черты у канонических евангелий или в чем-то подражали им. Текст, претендовавший на название евангелия, должен был иметь повествовательный или биографический формат, хотя и не обязательно охватывающий всю жизнь Христа. В конце концов и канонические евангелия Марка или Иоанна, например, не все рассказывают о жизни Иисуса и упоминают о его рождении и детстве. Многие древние гностические евангелия всецело сосредоточены на высказываниях Христа после его физической смерти. Помимо прочего, текст должен создавать впечатление, что он современен описываемым в нем событиям и подает их из первых рук. Для этого нужно, чтобы деяния и речения Христа описывались с точки зрения непосредственного наблюдателя или участника, как правило, называемого по имени и отождествляемого с каким-либо персонажем библейского повествования.

Обычно текст должен главным образом полностью быть сосредоточен на самом Христе, но пространные тексты о Деве Марии ставят этот критерий под вопрос. Во всяком случае со II столетия христиане писали ее жизнеописания, в точности следуя образцу жизнеописаний Христа в канонических евангелиях, которые по праву заслуживают названия «евангелия» в подлинном смысле. Пожалуй, мы могли бы сказать, что многие «евангелия» помещают жизнь и деяния Христа в глубокий биографический и исторический контекст. Это позволяет нам причислить к ним и тексты о Деве Марии, в которых жизнь Христа берется как событие, к которому ведет и из которого исходит все действие. Сам Христос выступает как персонаж в повествовании. Также мы включили бы тексты с ветхозаветной идейной подоплекой, такие как сирийская «Пещера сокровищ», в которых повествование о патриархах начиная от Адама и далее помещается в полностью христианский контекст, с множеством пассажей, указывающих на кульминацию Ветхого Завета в жизни и деяниях Христа.