Мирзакарим Норбеков - Философия трансформации, или Как прогнуть мир под себя

Тело расслаблено, ноги на ширине плеч. На вдохе поднимаете руки над головой, задерживаете дыхание, затем руки опускаете вниз. Когда они оказываются на уровне плеч, то можно делать выдох.

Это дыхание выполняется по своеобразному треугольнику. Вдох длится восемь секунд, столько же должен продолжаться выдох. Если вам пока не привычны такие интервалы, можно дышать по щадящему режиму: по четыре секунды, например.

Упражнение нехитрое, но выполнять его нужно очень четко. Полное йоговское дыхание получается за счет подъема рук. И если одна рука летает вверх, а локоть второй руки прижат к корпусу, эффекта не получится. Пусть руки плавно идут вверх, медленно раскрываясь. Только в этом случае произойдет раскрытие легких.

Пятое упражнение: «Задержка дыхания»

Поза нам уже знакомая: расслаблены руки, колени, шея и спина. Вначале подышите полным йоговским дыханием, а потом сделайте максимально глубокий вдох. Задержите дыхание. Опустите полностью руки, вернитесь в исходную позицию, оставив воздух в легких. Тело при этом полностью расслаблено. Просто удерживаем воздух в легких, не напрягаясь.

Закройте глаза и сосредоточьте все свое внимание на копчике. Теперь представьте в его области ощущение тепла. Аккуратно «ведите» его вверх по позвоночнику, ощущайте, как оно вас согревает… А когда довели до макушки – отпускайте. Выдыхайте. Ощутите волшебство правильного дыхания Сталкера.

Напоследок, друзья мои, хочу рассказать вам притчу, которую мне поведал один просветленный человек.

Притча про великого спорщика Амана и даосского монаха

В одной деревне жил человек, звали его Аман. Слава его была известна далеко за пределами страны, в которой он жил. Аман имел талант спорщика, и в этом равных ему не было на земле. Спорить он мог о чем угодно и с кем угодно. В любой дискуссии и в самом жарком споре мог играючи положить на лопатки любого умудренного профессора за десять минут. Люди его уважали и боялись. Многие прибегали к его помощи в неразрешимых ситуациях. Хотя тот и брал достаточно много денег за свои услуги, все понимали, что его слово того стоит. Посему жил Аман безбедно, и жизнь его протекала безоблачно и светло.

Одним теплым осенним вечером через деревню проходил даосский учитель дзена. Прознав об этом, шумная толпа следовала за ним от самых ворот, радостно приветствуя мудреца. Все собрались на базарной площади и, дождавшись, пока мастер утолит голод и жажду, пригласили его выступить и поделиться с ними мудростью.

Аман, наблюдавший за ними с высокого балкона, заинтересовался оживлением и подошел к толпе. Люди в благоговении расступились перед ним, замкнув круг позади и отрезав путь к отступлению. Аман оказался наедине с мастером в центре площади. В воздухе повисла тишина, и чувствовалось, что назревает что-то интересное. Притихли даже дети и вечно суетящиеся дворовые собаки. Крестьяне боялись шелохнуться, чтобы не пропустить речь учителя. Все знали, что его слова идут на вес золота.

– Кто ты, путник? – первым нарушил тишину Аман, чувствуя себя хозяином, принимающим гостя.

– А ты? – простодушно вымолвил седоволосый отшельник.

– Я? Хм… – самодовольно погладил лоснящуюся бороду Аман. – Я мастер спорить и доказывать. Хочешь, я и тебе докажу или опровергну все, что только пожелаешь.

– Зачем? – незамедлительно последовал ответ.

Аман растерялся от такой наглости и невежества.

– Как это зачем? – сказал он со стальным звоном в напрягшемся голосе.

Мудрец лишь улыбнулся:

– Сядь рядом со мной, я скажу тебе кое-что.

Старец дружелюбно похлопал ладонью по тюкам с сеном, на одном из которых сам восседал, по-детски болтая ногами. Аман боязливо пристроился сбоку, полусидя-полустоя, как будто готовый убежать в случае опасности.

– Умный дурак гораздо глупее глупого дурака. И чем умнее он – тем он глупее, – без предисловий начал мудрец. – Твой ум – твоя сила. Но он также и твоя слабость. И чем он сильнее, тем он слабее. Понимаешь?

– Мммм, – отрицательно покачал головой вконец растерянный и сбитый с толку Аман на глазах у всей деревни.

– Чтобы понять это, останови мысли. Сделай это прямо сейчас, давай, это совсем просто. Останови свой ум всего на несколько минут, а потом снова думай, сколько угодно.

В воздухе повисла тишина, плотная, как туман. Аман прикрыл глаза, несколько раз глубоко вздохнул и прислушался к тишине. Вдруг где-то вдалеке, на грани восприятия, послышался едва различимый звук. Он напряг слух… Звук как будто приблизился и стал громче. Это была незатейливая, чуть грустная мелодия, какую обычно играют пастухи, коротая жаркий день под сенью олив.

Она была так невероятно прекрасна, так изумительно волшебна, что у богача захватило дух и слезы побежали из его округленных от удивления глаз. Вся жизнь тотчас за мгновение пролетела у Амана перед внутренним взором, с самых пеленок до сегодняшнего вечера. И не нашел он в шелковых складках полотна своей жизни ничего хоть чуточку столь же чистого, ясного, светлого, нежного и легкого, как эта мелодия.

В сравнении с этой невыразимо красивой грустью вся жизнь была пустой и никчемной чередой одинаковых дней и ночей. К моменту, когда Аман об этом подумал, песня уже звучала в полный голос, заполняя его собою.

– Что это за песня, о, великий учитель? Умоляю, скажи мне, откуда она звучит, кто играет ее? – Аман упал на колени перед старцем, уже ничуть не стесняясь толпы. – Я озолочу этого человека, он будет жить в роскоши, лишь бы только не смолкала его флейта!

– Ты уже озолотил его, – отвечал тихо старец. – Он уже живет в роскоши, только нет счастья в его богатстве. Эта простая песня – песня твоего сердца, эта вибрация – внутри тебя. И она возникла не сейчас. Она была с тобой всегда, но ты не слышал ее до сих пор. Потому что все время, безостановочно, даже во сне, ты болтаешь! – старик звонко щелкнул Амана по красной и блестящей от пота лысине и хохотнул.

– Однако ты по крайней мере умеешь слушать других, о чем свидетельствует твой дар спорщика, – продолжал учитель дзена. – Ты улавливаешь то, чего другие не замечают, слушая только самих себя, – учитель закинул голову вверх и заливисто рассмеялся, затопив площадь звоном миллиона колокольчиков, спрятанных в голосе.

…В этот вечер Аман не вернулся домой к своим молодым женам и сытым верблюдам, к своим набитым за долгую спокойную жизнь сундукам и прохладной роскоши огромного дома. Ошеломленные крестьяне в тишине и с открытыми ртами смотрели вслед двоим путникам, уходящим из деревни в сторону заходящего солнца. В этот вечер только один человек из всей деревни обрел то, перед чем все богатства мира лишь кучка пыли на ветру. В этот вечер Аман обрел себя.