Яков Фельдман - Педагогика для родителей. Книга для чтения и обсуждения

История этой государственной рамки в разных странах разная. Но есть нечто общее: государство стремиться повлиять на будущее страны (и свое будущее как государства), вовлекая всех детей своих граждан в одинаковый набор ритуалов и процедур, как бы «гомогенизируя следующее поколение», подгоняя его под определенные стандарты.

Эта общая идея (цель) обрастает множеством сопутствующих целей, групповых интересов и готовых сценариев.

Иногда всплывают весьма неожиданные цели. Например, в дискуссии о реформе высшего образования в Украине сталкиваются две позиции.

Первая позиция: высшие учебные заведения, уровень которых ниже определенных стандартов, следует закрыть. Студентов – распустить.

Вторая позиция: делать этого нельзя, так как поток молодых людей без опыта и образования хлынет на рынок труда и возникнет острая безработица. Это чревато социальными конфликтами.

Тут обнажилась функция системы образования, которую эксперты не хотят называть прямо: передержка . Если государство не знает, что делать с определенной группой населения, оно готово наделить эту группу бессмысленными обязанностями, но оставить под своим контролем.

Относительно детского сада, начальной и средней школы это тоже верно. Эта функцию – передержку – надо иметь в виду всегда.

Если вы захотите перевести на английский словосочетание «детский сад», вам придется использовать немецкое слово kindergarten. Кстати, русское словосочетание «детский сад» – тоже калька с немецкого. Это потому, что детские сады возникли в Германии 19го века. (Автор термина – Фридрих Фребель, 1837).

Капитализм требовал все новых и новых рабочих рук. Появился спрос на женский труд. Женщины оставляли своих детей «под присмотром» и шли работать на фабрику. Это – передержка в чистом виде. Большинство детских садов в мире не ставит перед собой никаких иных целей.

Английское слово school тоже пишется «по-немецки».

Школа устроена иначе, чем детский сад. Основные ее элементы: урок, расписание, класс, оценка/отметка.

Вы можете возразить, что «расписание», «класс/группа», «урок/занятие» бывают и в детском саду, и только «оценку/отметку» там не встретишь.

Верно. Но в детском саду такой режим работы занимает меньшую часть времени. В школе же – это практически все школьное время. Это называется «классно-урочная система» и автором ее считается Ян Амос Коменский (1592—1670). Я не проводил специальные изыскания на сей счет, но очевидно, что школа, предлагаемая Коменским как социальная инновация , выглядела иначе. Учеников было мало, минимальный возраст ученика был существенно выше, чем сегодня, обязательного государственного образования не было, оценок не было, современных часов не было, изучалась в основном Библия и пр.

Действительные истоки современной общеобязательной школы хорошо описал Элвин Тоффлер в книге «Третья волна» (1980). Вот точная цитата:

«Скрытая учебная программа

Когда работа перестала протекать в поле или дома, возникла потребность в подготовке детей для фабричной жизни. Первые владельцы шахт, заводов и фабрик в Англии, находящейся в процессе индустриализации, обнаружили, как писал в 1835 г. Эндрю Юэ, что «людей, миновавших период полового созревания и занимавшихся ранее сельскохозяйственным трудом или каким—либо ремеслом, почти невозможно превратить в полезные производству рабочие руки». Если бы удалось приспособить к нуждам индустриальной системы молодых людей, то это сильно облегчило бы в дальнейшем проблемы дисциплины на производстве.

Результатом решения этой проблемы явилась другая основная структура всех обществ Второй волны: массовое обучение. Построенное по фабричной модели, массовое образование включало в себя основы чтения, письма и арифметики, немножко истории и других предметов. Это был «явный учебный план». Однако под ним находился невидимый, или «скрытый учебный план», который был куда более основательным. Он состоял (и все еще состоит в большинстве индустриальных стран) из трех курсов, цель которых – научить пунктуальности, послушанию и выполнению механической, однообразной работы. Работа на производстве требовала людей с проворными, пригодными для поточной линии руками. Она требовала рабочих, которые безоговорочно выполняли бы указания, исходящие от начальства. И она требовала мужчин и женщин, готовых работать до изнеможения на машинах или в конторах, выполняя невероятно скучные, однообразные операции.

Таким образом, с середины XIX в., когда Вторая волна пересекала на своем пути одну страну за другой, происходила последовательная экспансия образования: дети начинают ходить в школу во все более раннем возрасте, учебный год становится все длиннее и длиннее (в Соединенных Штатах его продолжительность в период с 1878 по 1956 г. выросла на 35%), а число лет принудительной учебы в школе неуклонно растет.»

В первой половине ХХ века конвейер действительно представлял собой вершину технической мысли, а школа, построенная по образцу конвейера – вершину подготовки к современному машинному производству.

Но что было верно тогда, сегодня уже не верно.

Наиболее убедительно эту мысль развивает Кен Робинсон (Ken Robinson) в знаменитой анимированной лекции на youtube.com c помощью аниматоров компании RSA Animate (рекомендую).

Британский военный историк С.Н.Паркинсон ( Cyril Northcote Parkinson, 1909 – 1993 ) изучал по архивным документам как развивались британские структуры управления военно-морскими силами.

Обнаруженные им закономерности , изложенные со всей мощью британского юмора (первая публикация – 1955, первая большая публикация – 1958) интересуют нас в одном единственном отношении: он впервые в мировой научной литературе доказал тот очевидный факт, что:

бюрократическая система в какой-то момент забывает о задачах, ради которых ее создали. С этого момента она сама себе ставит задачи и решает их, а интересы создателей (и вообще интересы всех внешних групп и персон) успешно игнорирует.

Это верно для любых (достаточно больших) бюрократических систем (любого профиля) во всех (достаточно развитых) странах. Разумеется, это верно и для системы образования в России.

Отклонение реальной российской (государственной) школы от идеала классической классно-урочной системы (не по Коменскому – по Тоффлеру) связано именно с этой бюрократической темой.

У меня нет ни малейшего желания перечислять и/или систематизировать все абсурды, порожденные педагогической бюрократией в современной российской школе. Вообще, от абсурда лучше держаться подальше. По крайней мере, обычному человеку.