Юлия Лапина - Тело, еда, секс и тревога: Что беспокоит современную женщину. Исследование клинического психолога

Голод – сексуальный или физиологический – способен разбудить в человеке зверя. Страх перед властью этого зверя и ощущение его мощи никогда не давали людям покоя. Философы разных эпох размышляли над тем, как укротить и подчинить внутреннего монстра, только вот только клетка-запрет не самый эффективный инструмент для этого.

Но только ли древняя проблема проекции стыда на материальное тело лежит в основе того, что миллионы женщин по всему миру живут в бесконечном телесном стыде вне зависимости от того, как они выглядят, сколько весят и сколько едят? На мой взгляд, это лишь основание пирамиды [7] Кстати, о пирамидах. Вертикаль – это первое, что усваивает ребенок в пространственной ориентации в мире. Все хорошее, желанное и спасительное для него приходит сверху: мамины заботливые руки, защита папы – такого сильного и большого, чтобы дотянуться до него взглядом, нужно смотреть наверх. Люди могут путать лево и право, но только не верх и низ – это глубоко встроено в психику. Забавно, что схема правильного питания подана именно в виде пирамиды: в ее основании – овощи, фрукты, злаки, наверху «вредная еда», которую можно совсем чуть-чуть. Пирамида – магический, универсальный, архетипический образ, который можно встретить во множестве культур и эпох. И что же там, на недостижимой божественной вершине «пищевой пирамиды»? Самое желанное и недоступное, то, что нужно заслужить, что принесет спасение и облегчение? Просветление, самореализация? Нет, там – кусок торта. А ведь идею системы правильного питания (спорную, но это отдельная тема) вполне могла бы донести любая круговая диаграмма… .

В 2009 году на конференции, посвященной расстройствам пищевого поведения, одна из ведущих специалистов по расстройствам пищевого поведения, Маргери Ганс (Margery T. Gans), посвятившая много лет изучению анорексии и булимии, выступила с докладом [8] Gans, Margery. What`s It All About? Attending to the Meaning of Eating Disorder . Paper presented at the Collaborative Ways to Address Disordered Eating on Campus: It Takes a Village conference. Cambridge, MA, April 17‒18, 2009. о возникновении в современном обществе «худого идеала женщины».

Речь в докладе в первую очередь шла о социальном статусе, причем не женщины, а мужчины. «Идеал худобы» западного мира берет свое начало из концепции, что женщина – собственность и символ статуса мужчины. В XVII веке идеалом была мягкая, округлая, пухленькая женщина [9] То, что сегодня считается «здоровой» пищей, то есть едой, благодаря которой должно сформироваться тело, вписывающееся в современные стандарты, не всегда считалось полезной и «правильной». Например, морепродукты (морские гады) были пищей рабов, и не раз рабовладельцев критиковали за то, что они кормят своих людей такой опасной гадостью. Вот цитата из книги Инги Сэффон (Inga Saffron) «Икра» (Caviar): «Пищей для рабов были лобстеры. Например, местное самоуправление Лонг-Айленда, исходя из христианского чувства сострадания, запретило рабовладельцам кормить рабов лобстерами чаще двух раз в неделю». , потому что лишь богачки могли есть продукты из дорогих муки и масла, вести сидячий образ жизни и не работать на полях под палящим солнцем. Это позволяло им иметь формы, которые воспевал Рубенс, и белую кожу. Вплоть до начала XX века загар считался главным признаком низкого происхождения. Аристократки прятались под зонтиками, в тени, чтобы иметь светящуюся, словно фарфор, кожу. Неудивительно, что княжну Волконскую не хотели пускать в Дворянское собрание после того, как однажды на пляже она подставила солнцу оголенные руки и ноги. При дворе испанской королевы Изабеллы провинившихся фрейлин принуждали загорать, чтобы те потом не могли появиться в обществе. А если хотите подробно почитать об обряде пищевого насилия (раскармливания девочек с раннего возраста) и методах приведения тела к идеалам «полноты», наберите в интернет-поисковике «гаваж Мавритания». Гаваж как традиция появился в Мавритании, когда многие зажиточные семьи держали рабов. Мужчины были в основном заняты физическим трудом, что позволяло им оставаться худыми, а женщины двигались мало, потому что заботы о детях и доме лежали на прислуге. Считалось, что крупная женщина может дать здоровое потомство – на этом в первую очередь и основывалась их привлекательность.

Гаваж существует в Мавритании до сих пор. Как и во многих традициях насилия над женщинами, роль главных «инквизиторов» играют бабушки и матери, которые заставляют девочек переедать «ради их счастливого будущего». Мужчины почти не участвуют в этом процессе. Мавритания – страна закрытая, поэтому трудно оценить масштабы проблемы, однако некоторая статистика все же существует. В 2001 году американская исследовательская фирма Measure DHS провела исследование и установила, что около 22 % мавританских женщин в детстве кормили насильно. У половины этих женщин развито ожирение или избыточный вес, многие страдают диабетом, заболеваниями сердечно-сосудистой системы и желудочно-кишечного тракта. Местные власти отмечают, что некоторые женщины настолько тучны, что с трудом могут двигаться. В ходе исследования, в котором принимало участие семь тысяч взрослых женщин, 15 % из них заявили, что в детстве из-за переедания у них появлялись растяжки на коже. Каждая пятая призналась, что ей ломали большие пальцы ног, чтобы заставить есть. Каждая третья сожалела о том, что ей приходилось переедать. Многие рассказывали о проблемах со здоровьем, о том, что им больно ходить. Избыточный вес осложнял им течение беременности [10] По материалам статьи Готам Наик в The Wall Street Journal . . Нужно понимать, что процедура насильственного кормления мучительна. Девочкам массируют кожу на животе, чтобы в него помещалось как можно больше пищи, если ребенка вырвет от переедания, то он все равно должен будет съесть все положенное. Как и любые практики приведения тела к социальным стандартам, гаваж мало считается с тем, чего хочет тело. Важно, чего общество ждет от тела.

В середине XIX века набрала обороты Великая индустриальная революция. Ручного труда и людей, занятых им, стало заметно меньше, появился и окреп средний класс. Тогда для мужчины было престижным иметь хрупкую жену: маленькая, худенькая, она порхала по дому, словно птаха, и просто физически не могла работать, даже если бы захотела. Своей внешностью женщина подчеркивала, что ее муж в состоянии один содержать семью. Конечно, здесь прослеживается прямое противоречие идее женского предназначения: ведь не худышка, а полнокровная, здоровая, сильная женщина способна зачать, выносить, родить и выкормить многочисленное потомство. Но к тому времени полным ходом шло развитие не только промышленности, но и медицины. Она стала более доступной, детская смертность упала: женщине больше не нужно было рожать по 10–15 детей. Развитые же государства делали ставку не на количество населения, а на его качество. Значительно увеличился период обучения детей, что легло дополнительным финансовым бременем на родителей – теперь поставить на ноги всех своих отпрысков могли единицы. Впрочем, со временем рождаемость падала, потому что женщине «позволили» рожать меньше. Ей больше не требовалось демонстрировать свою стать и безупречное физическое здоровье.