Джошуа Феррис - И не осталось никого

— Джим, Джим… — Бенни печально покачал головой.

Они встретились у магазинчика на углу, и Джим пошел следом за ним до самого озера. Когда эмоции переполнили Йопа, что случалось довольно часто, он внезапно развернулся на дорожке и сказал Джиму, что у него на уме.

«Больше я их не буду оскорблять, — сказал он, развернувшись на каблуках и вынудив Джима резко притормозить. — Обязательно вернись и скажи им, Джим, что Криса Йопа больше нет в здании и он более не оскорбляет их своим присутствием. И я никогда не вернусь туда. Пусть они порадуются. Карен Ву будет счастлива. И эта засранка Марсия».

— Почему он все время выделял меня? — спросила Марсия. — Что я ему плохого сделала?

— Он явно пошел вразнос, — пояснил Бенни. — Я бы на твоем месте не воспринимал это на свой счет.

Будь у него такая возможность, Джим ответил бы, что, на его взгляд, присутствие Криса в здании никого не оскорбляло, хотя и не понимал толком почему, ведь Линн Мейсон выгнала его еще два дня назад. Однако было ясно, что Йопа не очень интересуют объяснения. Он быстро повернулся и пошел дальше, предоставив Джиму догонять его. Джим держал перед собой спинку кресла, а потому не видел, что у него под ногами, и чуть не свалился, споткнувшись о какую-то неровность. В следующий раз Йоп повернулся так же неожиданно, и Джим даже немного отпрянул назад.

«Нужно благодарить Бога, Джим. Нужно благодарить Бога за любовь преданной женщины. — Джим слегка испугался, что Йоп вознамерился выбить ему глаз своим указующим перстом. — Это единственное, что хоть чего-то стоит в этой жизни. Без Терри, — заключил он, — этот мир не стоил бы ни хера!»

Йоп повернулся и зашагал дальше. Колесики чемодана ритмично постукивали по плиткам дорожки. Он повернулся в третий раз, но только для того, чтобы сказать:

«Твои так называемые “друзья”. Хорошенькая шуточка».

Джим ждал чего-нибудь еще, но сухо улыбавшийся и медленно покачивающий головой Йоп ничего не сказал. Он простоял так достаточно долго, Джим даже успел бы ответить ему — казалось, что именно этого и ждет Йоп, — но он никак не мог найти подходящих слов. Отворачиваясь снова, Йоп издал враждебный глумливый смешок. В двух кварталах от озера они остановились на красный свет, и пока по улице мчались машины, им пришлось стоять друг подле друга.

«Все как с гуся вода, — сказал Йоп, поворачивая к нему голову. — Ты меня слышал? Ты только не забудь им это сказать. Все как с гуся вода».

«Вода? — переспросил Джим. — Что ты имеешь в виду — все как с гуся вода?»

«Если завтра я загнусь, им будет наплевать».

— Боже ты мой, ну хорошо, порвала я его справку и швырнула ему в физиономию, — воскликнула Марсия. — Но это не значит, что я желаю ему смерти.

— Не знаю, — отозвался Бенни, — может, стоило отправить ему е-мейл.

В это время дня набережная озера Мичиган была пустынна. Большинство людей, так или иначе, не доходили до ее южного окончания, где дорожка резко обрывалась, переходя в маленький пляж. Несмотря на прохладу, светило солнышко, и вдалеке справа от них виднелось несколько стойких купальщиков, благодаря которым озеро приобретало робкие приметы лета. В остальном, кроме Йопа и Джима да редких пожилых бегунов трусцой, здесь никого не было. Йоп поставил чемодан за волноломом, расстегнул его, вытащил два колесика от кресла и подошел к воде. В тот момент, когда он завел руку назад, с озера ударил порыв ветра. Йоп швырнул первое колесико в Мичиган, а его галстук задрало ветром в другую сторону. Он возвратился к чемодану с галстуком, повисшим у него на плече.

«Вы, ребята, думаете, я хотел плакать? — спросил он Джима. — Я плакал не за себя, — сказал Йоп. — Я плакал за Терри. Я плакал за Терри и за меня».

Теперь уже Джим знал, что отвечать ему не стоит. Он смотрел, как Йоп зашвыривает остальные колесики, подлокотники и сиденье в воду. Подлокотники не утонули, так же как сиденье и спинка (которую Йоп кинул, словно это была тарелочка фрисби), а вот серебристый стержень тут же пошел на дно. Крис Йоп стоял над водой, выворачивая наизнанку чемодан. Все до последнего болта и гайки отправилось в Мичиган. Потом он застегнул чемодан и направился к Джиму, который ждал его по другую сторону волнолома. Он поднял чемодан, закинул на волнолом одну ногу, потом другую, снова поставил колесики чемодана на землю и пошел прочь, но потом остановился и повернулся к Джиму.

«Я благодарен тебе за помощь, Джим, — сказал он, — но я всегда считал тебя идиотом».

Последнее замечание Йопа в адрес Джима Джеккерса вывело Марсию из себя. Она вскочила и вновь опустилась на стул, сжавшись от стыда и сожаления, и вскрикнула:

— Пожалуйста, скажи мне, что этого не было! — Она поклялась, что больше никогда не будет подлой по отношению к Джиму. Она поклялась, что больше никогда ни с кем не будет подлой. — Как он мог ему сказать такое? — вопросила она. — Как он мог это говорить и чувствовать?

Марсия была редким экземпляром — она использовала случаи жестокости, проявленные другими людьми, чтобы вспомнить о жестокости собственной и сокрушаться по поводу того и другого. Она клялась никогда больше не быть подлой, как клялась теперь Бенни, каждые две или три недели, пока Джим не говорил или не делал чего-нибудь такого, отчего она снова срывалась и заявляла ему, чтобы он заткнулся и выкатывался из ее кабинета. В поведении Марсии заключалась некая искренность, потому что все это она говорила ему в лицо, но, в отличие от Йопа, в ее словах не было подлости — они отражали лишь минутное раздражение и никогда не проходили без последствий для совести.

— Веришь-не веришь, но Джим, похоже, вовсе не обиделся, — заверил Марсию Бенни. — Он просто хотел знать, считаю ли я его идиотом.

— А ты сказал, что, конечно же, нет, а? Бенни, скажи мне, ты ответил ему так, чтобы и нашим и вашим?

— Я ему сказал, что он — идиот, — признался Бенни. — У меня не было другого выхода. Марсия, если бы я сказал ему, что он не идиот, он бы все равно решил, что я считаю его идиотом.

— Ух, до чего же сволочная контора, — вздохнула Марсия.

Мы тоже переживали за Джима. Бедняга многим рисковал, помогая Йопу отомстить офис-менеджеру и ее системе инвентарных номеров, а в конечном итоге получил щелчок по носу. Мы встали на сторону Джима. Мы сказали ему, чтобы он не брал в голову эти глупости. Потом мы попытались понять, что Йоп может иметь против нас. Почему он адресовал злобные слова нам, спросили мы Джима, ведь, разбирая кресло Тома Моты и выбрасывая его в озеро, он вымещал свою злость только на одном человеке — на офис-менеджере? Джим не знал, он только сказал, что Йоп явно было обижен тем, что мы не послали ему е-мейлы об изменениях в проекте. Но зачем ему нужны эти сведения? Чтобы вернуть себе работу? Мы чувствовали, как в нас закипает злоба.