Ирина Трофимова - Две тайны Аптекаря

— Ты даже не представляешь, какое это чувство, — выдохнула я. — Это как будто мне опять открыли кран с кислородом. Я больше не боюсь, Марта! Я могу теперь спокойно идти к себе домой, могу спать, есть, работать, мне больше не надо пугаться каждого шороха и проверять, не насыпали ли мне битого стекла в молоко и не натыкали ли иголок в одежду. Всё закончилось!

— Ты уверена, что на этом она остановится?

— Думаю, да. Марк обещал с ней поговорить.

— И ты думаешь, она сразу его послушает? Ты же сама сказала, что она срывается с катушек, если что-то идет не так, как ей хочется. А тут у нее уводят любимого мужчину.

— Но если сам любимый мужчина запретит ей приближаться ко мне?

— И что ей с того, если она втемяшила себе в голову, что ей надо тебя извести? Ей же надо заполучить Марка любой ценой, а тут ты заняла ее место и отняла у нее все шансы.

— Но Марк сказал, что пригрозит ей прекратить с ней всякие контакты вообще, если она еще хоть что-то посмеет мне сделать. А этого она боится больше всего. Она целый месяц выпрашивала у него хотя бы дружеские отношения.

— То есть ты надеешься, что она послушается его и оставит тебя в покое, — поэтому ты перестала бояться?

Я немного задумалась.

— Знаешь, наверное, не только поэтому. Просто когда опасность подстерегает тебя из неизвестности — это намного страшнее, чем когда ты ждешь удара от кого-то конкретного. Тогда ты готов к этому удару. Я ее не боюсь.

— Ну, тогда хорошо, — улыбнулась Марта и погладила меня по руке. — Будем надеяться, что Марк отобьет у нее охоту пакостить, а то это уже просто перешло все границы. Мне вчера пришлось отключить твой телефон, потому что эти сообщения про райских птиц сыпались одно за другим. Поначалу я даже их читала, ты уж прости, но на десятом меня затошнило.

— А их что, было больше десяти? — удивилась я, потому что обычно их приходило два или три в день.

— Двадцать одно. Хочешь, принесу твой телефон, сама посмотришь?

Она слезла с высокой табуретки и вышла из комнаты.

— И про что они были? — крикнула я ей вслед.

— Всё про то же! Какой-то бред сумасшедшего. Про то, что ты недосчитаешься перьев, что тебя заманили в ловушку и скоро набьют твое чучело.

— Какая прелесть. И как ей только приходит такое в голову? Вообще, знаешь, это всё-таки странно. Как она их пишет? Она же иностранка, говорит с жуткими ошибками и с акцентом, как же она строит эти фразы? Понятно, что смысла в них никакого, но слова все на своем месте и падежи ни разу не перепутаны.

— Да кто ее знает. — Марта снова появилась в комнате с моим телефоном. — Может, просит кого-нибудь проверить. Наверняка она тут не одна, уже обзавелась друзьями и подружками. Вот. — Она протянула мне телефон. — Включай и разбирайся сама, что там тебе понаписали.

— Может, не надо? — поморщилась я. — Совсем нет желания ни с кем разговаривать. Мне нужно хотя бы несколько дней, чтобы прийти в себя.

— Но ты же не можешь сейчас уйти в подполье. Вдруг позвонит кто-то из заказчиков? После истории с «Охотой» я бы, на твоем месте, клиентами не разбрасывалась.

— Ты права, — вздохнула я и включила телефон. — Но разговаривать я всё равно не в состоянии.

— Давай я пока побуду твоей секретаршей. Могу отвечать на звонки и очаровывать потенциальных клиентов, — сказала Марта, и именно в этот момент мой телефон оглушительно зазвонил.

На дисплее высветился незнакомый номер, и я тут же решительно подсунула трубку Марте. Она скорчила гримасу, но всё-таки нажала на «ответить».

— Да-да, — сказала она. — Да, я ее подруга. Что, простите? Какие еще соболезнования? Да нет. Нет. Нет! Нет, я уверяю вас, что вы ошибаетесь. Потому что она жива и здорова и сидит сейчас передо мной. Ни в каком я не в шоке! Когда? Как вы сказали?.. Какая церемония? Послушайте, если вы немедленно не прекратите ваши дурацкие шутки, я сейчас же позвоню в полицию, потому что это какое-то злостное хулиганство! И не смейте сюда больше звонить!

Марта так яростно нажала на кнопку отбоя, что я подумала, она проткнет телефон пальцем. Она была явно напугана и даже побледнела.

— В чем дело? — спросила я.

— Ты уверена, что Марк поговорил со своей подружкой? Потому что, мне кажется, она не очень его поняла.

— В каком смысле?

— В таком, что на твой телефон только что позвонили из крематория, поинтересовались, кем я тебе прихожусь, принесли свои глубокие соболезнования и сообщили, что твоя кремация назначена на послезавтра.

— Моя что?

— Кремация. Сжигание в печке.

— Я в курсе.

Марта кивнула.

— Но есть и хорошая новость. Церемония прощания пройдет в вип-зале. Он уже оплачен.

Я всегда очень ценила Марту за неизменное чувство юмора.

— Немедленно звоню Марку! — Я схватила телефон.

Но Марк оказался недоступен. Видимо, он до сих пор выяснял отношения с Нурцией, а может быть, уехал за город на свой очередной объект, а там плохо работала связь.

— Вне зоны действия сети, — повторила я слова автоответчика.

— И что теперь делать?

— Теперь я пойду домой и буду работать, — сказала я. — Эти психи мне надоели, и я не собираюсь тратить на них столько времени.

— Ты не хочешь сначала съездить со мной домой к Амедею? — вдруг предложила Марта.

— Куда? — удивилась я. — В хранилище саркофагов?

— Да нет, домой к его хозяину. Они забыли забрать реставрационный паспорт, надо отвезти. Тут недалеко, у них новый дом за городом. Говорят, роскошный. Поедем, развеемся?

Дом действительно оказался роскошным. Пока Марта отдавала документы хозяевам, я бродила вокруг него кругами. Во-первых, я никогда не видела подобных сооружений, а во-вторых, мне не очень хотелось сталкиваться с хозяином «Королевской охоты» после того, что с ней приключилось. Дом был похож на огромный свадебный торт, правда, голубого цвета, с пристройками, круглыми балконами и вынесенными наружу винтовыми лестницами. Во внутреннем дворе били фонтаны и бродили павлины.

Я сделала еще один круг и подошла к крыльцу. И тут я увидела ее. Прямо у двери, рядом с массивной медной кнопкой звонка на стене была приклеена яркая плитка, а на ней нарисована дивной красоты райская птица. Я хотела подойти ближе, чтобы как следует ее рассмотреть, но в этот момент на улицу вышла Марта в сопровождении хозяйки дома. Та очень мило поздоровалась со мной, поскольку, вероятно, не знала, что это именно по моей вине погибло их семейное живописное достояние. Я сделала ей несколько комплиментов по поводу дома, а она на все лады принялась расхваливать его достоинства и удобство расположения. Мы попрощались, и напоследок я сказала, показав на плитку у двери:

— Какая красивая райская птица. Это придумал ваш дизайнер?

— Нет-нет, — сказала хозяйка дворца. — Это фирменный знак архитектора, который строил наш дом. Он на всех своих творениях прилепляет такую плитку. Такая у него фишка. — Она засмеялась. — Не всем хозяевам нравится, кто-то ее снимает, а мы оставили — это же такая красота, правда?