Екатерина Двигубская - Ведьмы цвета мака

Марина посмотрела в телевизор, там крупным планом показывали лицо продавщицы из магазина, где она собиралась купить швейное оборудование. Марина подёргала ручку сейфа.

За окном громыхала весна с её несдержанными и чувственными ритмами, провоцирующими на безумства. Пора надежды, юности и авитаминоза. Насмерть вспоротая запахами земля лежала роскошным ковром. В кабинете Марины, захламлённом бумагами, кипел разговор, гремели души и поедались бутерброды. На раскладушке, укрывшись пальто с оторванными рукавами, спали Вадик и Николай. На подоконнике лежала гора провианта, присланного Зиной, Наташа сидела рядом и методично отправляла в рот бутерброды. От беременности и проглоченной еды она увеличилась в два раза и была похожа на воздушный шар, который вот-вот лопнет. Света смотрела на неё с коллективным осуждением.

— Наташа, оставь другим.

— Я беременна.

Марина и Оскар были бледны, их носы блестели, и разговаривали они только на повышенных, то и дело срывающихся в визг тонах. Их голоса замирали на самой высокой ноте, а потом рушились взаимными обвинениями под ноги собравшихся, что несколько затрудняло передвижение по комнате. Вот уже двенадцать часов они решали, как будет проходить их первый показ новой коллекции осень-зима. Она должна состоять преимущественно из работ Марины и Оскара и нескольких моделей Наташи.

В кабинет вошёл Иван.

— Слушайте, закройте окно, — сказал он.

— Да, оттуда шум идёт. — Марина чмокнула Ивана в щёке.

— Нет, это от вас на Киевском вокзале шумно — бродягам спать не даёте.

Марина прикрыла форточку и опять набросилась на Оскара:

— Почему ты думаешь, что больше меня понимаешь? Я тебе в матери гожусь!

— Марина, у меня есть идеи. И когда ты брала меня на работу, мы договаривались, что будем партнёрами.

— Я устала, — ныла Наташа.

— Замолчи и иди домой!

— Наташа, давай я тебя отвезу, — тихонечко предложил Иван.

Николай вскрикнул, потом сел и очумело посмотрел по сторонам.

— Вадик, больно же! — Они спали валетом, и Вадик стукнул его во сне.

— Вадик, пошли я вас отвезу, — ещё раз повторил Иван.

— Я же директор нашей компании, — ответил тот и протестующее заморгал безбровыми глазами.

— И директорам спать не мешало бы. — Вадика подняли и вместе с размякшей Наташей вывели на улицу. Позади плелись Николай и Светлана. — Вы сами доедете? — спросил их Иван.

— Конечно, — не без гордости сказала Света.

— Коля, извини — я случайно, — попрощался директор.

— Ничего, — обиженно сказал Николай.

Во дворе стояли три одинаковые машины «Жигули» синего цвета, на боковых дверцах был изображён фирменный знак — женская длинная фигура, под которой значилась крупная надпись «ПТУ», а под нею расползлась надпись чуть помельче — «ПУТЬ ТОВАРИЩЕЙ УСПЕХА». Около стены возвышался большой кирпичный амбар — склад для сырья, и теперь всё двухэтажное здание было сдано в аренду ателье.

Света и Николай сели в «Жигули», над машиной стояла берёза, весь капот был прихотливо засыпан её серёжками. Тёмная верхушка поддерживала тёмное небо, и по стволу бежали тёмные пятна. Везде пахло тоскою по любви и перевозбуждением, где-то орала кошка и требовала соития, а ещё где-то орал кот и требовал того же.

— Как мама? — спросил Иван.

— Вы бы зашли к нам. Она так вами гордится. Все газеты про вас складывает. Говорит, что вы спаситель мира и что Марине, как всегда, повезло. Ой, дождь.

Из окна долетели крики Оскара и Марины, их никто не слушал, все расселись по машинам, предоставив их словам одиноко резвиться в колодце двора, над которым скитались отяжелевшие от влаги облака, они, как сладкая вата, нанизывались на лунный свет, и огромные шестирукие великаны отрывали от них куски и разбрасывали по небу. Пошёл весенний дождь.

— Российский рынок очень похож на американский! — кричал Оскар, и его голос смешивался с дробным звуком капель и становился голосом города.

Светлана очнулась, она не заметила, как в машине уснула, чуточку болела голова. Она потянулась что есть силы, вспомнила, что завтра у неё куча дел, она должна проконтролировать доставку цветов, алкоголя и закусок.

За рулём сидел Николай. Весна дышала им в лицо, и мокрая тишина гладила кожу, девушка провела рукой по затылку Николая, затылок был упрямый, но добрый, теперь этот молчаливый человек с длинным носом и тихими глазами был её мужем, и у них появился сын, усыновлённый из детского дома.

Марина вошла в огромный зал, через который тянулся подиум. По жёлтым стенам замерли на фотографиях лица президентов. Снимки порой льстивый, порой обличающие, зависящие от конъюнктуры в стране. Фотографии остались с выставки, недавно здесь проходившей. Отовсюду тянуло различными ароматами, запах шоколада смешивался с запахом жасмина, запах ландыша звенел где-то слева, но его тут же нагонял колкий запах лимона, а потом вдруг над пространством начал звучать сигарный бас, это тяжёлый, передвигающийся на варикозных ногах запах вытеснил все другие ароматы.

Около подиума стояла Ирма, она была одета в длинную, бутылочного цвета юбку из тафты и фиолетовый корсет. Она выслушивала ругань своей ведущей, что очень не шло её наряду.

Марина была бледна и стояла в стороне, безучастно глядя на зал, кто-то положил холодные, тревожные ладони на её глаза.

— Оскар?

— Как ты себя чувствуешь? — заглядывая ей в лицо, спросил молодой человек.

— Плохо, как представлю, что здесь будут сидеть эти жирные люди и смотреть на мои вещи.

— На наши. А для кого ты, собственно, работаешь?

— Для себя.

— Марина…

— Любое коллективное сборище — это только повод пощеголять собственным тщеславием, новой машиной, одеждой, купленной на распродаже в Париже. Для кого я мучаюсь? — Марина отвернулась от Оскара и задрала лицо, чтобы слёзы не закапали её шёлковое платье. Ирма тут же заметила Марину и, шепнув на ухо своей вылинявшей ведущей, рванулась к ней. Нерасторопное платье отставало от Ирмы, а загнутые вверх носы туфель опрокидывали её назад, отчего вся фигура казалась крайне неустойчивой, но, несмотря на все неудобства, она стремительно передвигалась по залу.

— Мариночка, дорогая моя, — сказала она и, падая, уцепилась за её шею. Прилепив на каждую щёку по светскому поцелую, она улыбнулась так, что её рот стал похож на вывернутое влагалище. Марина сдержанно кивнула. — Это Ирина — наша телезвезда. А это Марина Добродушева и Оскар — восходящие звёзды российской моды.

— У вас неподходящее название. И, вообще, вы себя неправильно позиционируете — больше гламура, можно добавить немного военных мотивов. А вы ПТУ — это грубо, я бы даже сказала, вульгарно, — заявила Ирина, одетая в костюм, похожий на похмельное утро.