Александр Лекаренко - Портрет художника

- Почему отец Аристарх называет людоедство интимным общением? - спросил Алеша.

Они лежали в шезлонгах под тентом на палубе небольшой прогулочной яхты, которую мама арендовала иногда за скромную плату, - Калликандзаридис, капитан и владелец яхты, был их соседом.

- Потому, - ответила мама, - Что в этом случае плоть и кровь человека в буквальном смысле сливаются с плотью и кровью другого человека. Такого не происходит, когда человек употребляет мясо животных. - Почему, не происходит? -Потому, что генетический код животного, не совпадает с генетическим кодом человека. Поэтому, организм человека разбирает плоть животного на составные части и строит из кубиков новую молекулу, такую, какая ему больше подходят. А остальное выбрасывает вон. Ты знаешь, почему некоторые народы не употребляют в пишу мясо свиньи? - Почему? - Потому, что генетический код свиньи наиболее близок генетическому коду человека. Поэтому плоть и кровь свиньи сливается с плотью и кровью человека очень интимно, слишком интимно. Кстати, это является причиной, по которой лекарства, предназначенные для человека, всегда испытывают на свиньях. - Значит ли это, - спросил Алеша, - Что если я буду питаться мясом льва, то стану храбрым как лев? - Не значит, - улыбнулась мама, - Потому, что генетический код льва очень далек от твоего. Поэтому твой организм разберет храбрость льва на части и преобразует еево что-нибудь другое. Но цивилизованные японцы еще совсем недавно ели печень американских солдат, которые им казались храбрыми. - И это помогало? - Вероятно, - усмехнулась мама, - Судя по тому, как они сражались. Во всяком случае, в этом есть смысл. Во всяком случае то, что глупые крысы становятся умными, пожирая умных, обученных крыс, является научно доказанным фактом. - А почему японцы ели именно печень? - Потому, что печень является кровотворящим органом. Если бы они пили кровь храбрецов, то, возможно, достигли бы еще большего эффекта. - Может, они ее и пили? - Может я пили, - рассмеялась мама, - Кто знает? Может и сейчас пьют. Если можно пить вытяжку из тел нерожденных младенцев, то почему нельзя пить кровь взрослых мужчин? - А почему кровь может дать больший эффект, чем печень? - Потому, что помимо генов, кровь содержит еще много чего, о чем люди знали раньше, но уже основательно подзабыли. Правоверные иудеи сохранили об этом смутное воспоминание, они никогда не едят мясо животных, не выпустив предварительно всю кровь и не промыв мясо в воде. - Зачем? - Чтобы не смешивать свое человеческое жизненное начало с жизненным началом животного, которое содержится в его крови. Но другие люди, например, ацтекские маги, по этой же причине охотились за другими магами, чтобы вкусить от их плоти и крови и приобрести их магические силы. - Это имеет что-то общее с христианским причастием? - Имеет. Причастие - это не символ. Если христианин не верит, что таинство евхаристии в буквальном смысле преображает хлеб и вино в плоть и кровь Христа, то он не является христианином. - Теперь я понимаю, куда делось тело Христа, - рассмеялся Алеша. - Только никому не говори, - рассмеялась мама, - Прости им Господи, им не хватило одного тела на всех.

Калликандзаридис высунулся из рубки, - Чего вы тащитесь? - Мы обсуждаем

вопросы теологии, - ответила мама. – А-а-а, - Калликандзаридис поцеловал серебряный крест, болтавшийся на его волосатой груди, ничуть не удивившись такому объяснению, - Вина хотите? Холодное. - А не холодное есть? - спросила мама. - Есть, - Калликандзаридис сверкнул белыми зубами, - для тех, кто знает в этом толк.

Калликандзаридис знал толк в вине и, как всякий грек, умел угостить друзей. Его вино было великолепным, в лучах солнца оно переливалось всеми оттенками красного цвета - от багряного до светло-алого, его вкус и запах нельзя было обозначить в немногих словах, это был букет, созданный многими веками культуры виноделия, восходящей к самому Дионису.

- Тебе нравится? - спросила мама. - Очень нравится, - ответил Алеша, - Оно не хуже, чем у отца Аристарха. Ты даешь мне пить красное вино, потому, что оно способствует кроветворению? - Да. Вино во всех отношениях похоже на кровь. Хорошее вино способствует всему хорошему. А плохое вино способствует всему плохому. - Чему способствует моя кровь? - спросил Алеша. - Прямому знанию, - ответила мама, - Она его содержит. - Значит, твоя тоже? - И моя тоже. Хочешь попробовать? - Ты это серьезно? - Вполне серьезно. Если ты принимаешь мою кровь через систему переливания, почему ты не можешь принять ее, как вино? - А не превратит ли мой организм твое знание во что-нибудь другое? - У нас одна кровь. Мое знание может только увеличить твое. А желудок человека, Алеша - это весьма таинственный орган, а не просто мешок для переваривания пищи. Некоторые физиологи называют его вторым мозгом, он продолжает работать, даже когда связь с головным мозгом прервана. Головной мозг, кстати, является полым органом, как и желудок - а разве не переваривает он информацию так же, как желудок переваривает пишу? Особенно учитывая, что, как полагают ученые, все в мире, является информацией, включая и пищу, которую мы потребляем. Организм человека болеет, если мозг не получает достаточно информации. Организм человека болеет от однообразной пищи, не содержащей новой информации. - Ты предлагаешь мне пищу? - Алеша попытался усмехнуться, - Ты пугаешь меня, мама. - Я не в состоянии тебе ничего предложить, Алеша. Я дала тебе жизнь и кровь, такую, какова она есть - и никто не спрашивал согласия, ни твоего, ни моего. А ты не в состоянии ничего испугаться, несмотря на твое желание быть испуганным. И я отдам тебе все, что у меня есть, а ты примешь это - независимо от наших с тобой желаний. - Это звучит, как рок в греческой трагедии, - невесело заметил Алеша. - Жизнь любого человека, это трагедия, - усмехнулась мама, - Это песнь козла, влекомого на бойню. От рождения до смерти он успевает только пару раз взбрыкнуть ногами и взблеять, чтобы рассказать миру о своих печалях. Рок придает смысл этому бессмысленному действу. Рок присутствует за сценой твоей жизни. Прими себя таким, каков ты есть и не печалься, все равно никто не услышит. - Она встала и потянулась, - капитан Калликандзаридис замер в своей рубке, уставившись в отражение в ветровом стекле и забыв донести трубку до рта. - Пошли вниз, - сказала мама и взяла со стола бокал с кроваво-красным вином.

В крохотной, но обшитой красным деревом кают-компании, она достала из своей сумки одноразовый шприц, уверенным движением ввела иглу себе в вену и извлекла 50 миллилитров крови. Затем вылила кровь я бокал с вином и протянула Алеше, - Пей.

Алеша принял бокал и выпил. Коктейль не был неприятен, в нем едва чувствовался медный привкус крови, но этого оказалось достаточно, чтобы Алеша ощутил дурноту. Он сел на узкий диван. Мама наклонилась и, коснувшись губами его щеки, прошептала в ухо, - Расслабься. Это твое тело реагирует на знание.