Сиобхан Паркинсон - Сестры? No way!

Мы никогда еще не выходили все вместе, как одна семья. Маргарет села на переднее пассажирское сиденье рядом с отцом, который был за рулем, а мы втроем уселись на заднее сиденье. Было очень тесно, и Алва, сидевшая посередине, все время ныла. Мы с Эшли переглядывались, закатывая глаза. Никогда раньше мы не обменивались с ней многозначительными взглядами. С Эшли еще худо-бедно можно общаться, но Алва вообще невыносима.

Эшли оставила мне кусок торта со своего дня рождения и отдала его мне в воскресенье вечером, когда я вернулась домой. Это было забавное зрелище, когда я вошла в дверь в тапочках, которые мне дала Имилда. (Это единственное, во что я смогла втиснуться из ее обуви, так как ее нога намного меньше моей.) Слава богу, в этот день не было дождя, иначе они бы просто размокли. Я никак не могла найти ключ, поэтому стояла и рылась в карманах, когда Эшли заметила мою тень в окне и впустила меня. Она отпрянула, взглянув на мои ноги, обутые в эти тапки, — кто-то из знакомых Имилды с очень плохим вкусом подарил ей их на Рождество — недавно стало модно дарить тапки в виде разных зверей. Так вот, эти были такие, как будто на вас смотрят головы далматинцев. Оставшийся ботинок я принесла с собой, просто жалко выбросить его, но так как у меня не оказалось пакета, пришлось нести его в руках. Должно быть, я выглядела дико, потому что Эшли не сдержала улыбку. Она слишком вежлива, чтобы громко рассмеяться (чтобы я сделала на ее месте). Но по выражению ее лица я поняла, как нелепо выгляжу, и я рассказала ей всю историю целиком, упомянув двух парней на остановке. О поцелуе, правда, умолчала, это слишком личная тема. Я не уверена, что даже Имилда знает. Она была занята своим кошельком в тот момент или же она слишком тактична и поэтому не сказала ни слова. Надеюсь, она ничего не видела, и, хотя я очень люблю Имилду, мне бы хотелось, чтобы о том поцелуе знали только два человека во всем мире — я и Робби.

К Лизе мы все приехали нарядные. Мне опять пришлось надеть своя школьные коричневые туфли (я еще не набралась смелости рассказать отцу, что потеряла ботинок), а также одну из клетчатых юбок Эшли, потому что мои джинсы порвались в том инциденте с автобусом, но я обнаружила это только сегодня утром. Было слишком холодно для платьев, купленных в Лиссабоне, поэтому единственное, что у меня оставалось, это моя школьная форма или мамин спортивный костюм. Ни то, ни другое не подходило для случая. Я все собираюсь прикупить себе одежды, но терпеть не могу тратить деньги на вещи, потому что моментально вырастаю из них. Так что вложение денег в одежду совсем невыгодно для меня. Мне кажется, я умею экономить деньги, так же как и отец. Эта юбка совсем не в моем вкусе, хотя она и короткая и неплохо смотрится, к тому же она оказалась удобной, наверное, из-за складок.

Крестины прошли замечательно. Девочка совсем крошечная, но чувствует себя хорошо. Мы пили шампанское и ели много сладкого. А еще были вишня и виноград. Алва тоже хотела выпить шампанского, но мама не разрешила ей, и она начала вопить. А я всегда пью шампанское, оно мне нравится. Конечно, я преувеличиваю. Я редко пью шампанское.

Мама Лизы очень гордилась тем, что у нее родилась Сандра. Она ходила вокруг стола, разговаривала с гостями, не спуская с рук ребенка, завернутого в маленькое розовое одеяльце. Кожа у бедной малышки еще сморщенная и красная, и поэтому девочка похожа на ошпаренный помидор, и розовый цвет совсем не подходит ей, но все равно невозможно не восхищаться ее малюсенькими пальчиками, когда они хватаются за твой палец. У нее уже довольно много волос на голове, они блестящего черного цвета, но местами растут как будто кучками, а складки на ручках слишком глубокие. Когда она плачет, то издает чудовищные звуки, как пожарная сирена. Просто не верится, что такое маленькое существо может кричать так громко. Такое ощущение, что она кричит сразу всем тельцем. Когда она начинает капризничать и вырываться из своего одеяльца, то напоминает заключенного, который пытается освободиться из плена.

Мама Сандры доверила подержать ее мне, когда ей нужно было пойти открыть дверь, так как оказалось, что я чуть ли не единственная из всех почти не захмелела. Я думаю, она не захотела идти с ребенком в прохладный холл. Девочка была почти невесомая, как котенок. Но она начала хныкать у меня на руках — не кричать, как пожарная сирена, а просто куксилась. Маргарет бросилась ко мне, чтобы помочь, и при этом на ее лине появилась глупейшая улыбка. Кстати, она не взяла малышку у меня, а просто показала, как удобнее ее держать, прислонить к плечу и покачивать из стороны в сторону. Конечно, в этот момент она думала о своем ребенке, которого ждет. И знаете, это помогло. Сандра перестала хныкать и стала чуть слышно посапывать. Глядя на малышку, я забыла, что Лиза рассказывала мне о родителях. Внешне в семье царила гармония, и невозможно было представить, что где-нибудь в глубине сада можно обнаружить целую батарею бутылок из-под джина. Иногда мне даже кажется, что Лиза выдумала всю эту историю, чтобы привлечь к себе внимание, но мне тут же стало стыдно за себя. Никто никогда толком не поймет, что происходит в другой семье. А вот дела моей семьи оказались на виду у всех, и мне совсем не до смеха, когда вся школа говорит о том, что твой отец женился на одной из учительниц, К тому же это произошло почти сразу после смерти мамы. Представляю, как все это обсуждается за моей спиной.

Сегодня, вернувшись домой из школы, я обнаружила таинственное послание. Маргарет помешана на чистоте, и это приятно, когда в доме идеальный порядок, но такая сверхаккуратность может свести с ума. Иногда я чувствую себя каким-то вредителем, но, взглянув на нее, сразу же ощущаю себя виноватой. У всех беременных свои причуды, поэтому я думаю, не стоит осложнять ей жизнь. Я могу быть очень вдумчивой и терпеливой, хотя люди, за редким исключением, не ценят этого.

Кстати, ее любовь к порядку распространяется и на телефонные звонки. Каждый звонок, предназначенный кому-то, кого нет дома, она фиксирует на бумаге, а потом, прижимая их магнитами, вешает в коридоре и на холодильнике. Так стали делать и все в доме, даже отец.

Я не знаю, кто оставил для меня сообщение, потому что еще не научилась различать их почерки. В нем говорилось, что мне звонил доктор Мартин, и был оставлен его номер. Вообще-то нашего доктора зовут Маррон. Интересно, кто так исковеркал ее имя. Но дело в том, что мы очень сблизились с ней зато время, пока мама болела, и если бы она позвонила, то трудно представить, что она назвалась бы «доктор Маррон». Она бы просто сказала, что звонит Нуала, к тому же это был не ее номер, я проверила по справочнику.