Евгений Полищук - На районе

— Парни, я тут Лере звякнул вчера.

— И? — спрашиваю.

— Ну, типа, насчет встретиться.

— И как?

— Нормально. Что-то мялась сначала, потом согласилась. Так что, в общем, завтра.

— Что, прям завтра? — не понимает Иван.

— Ну да, прям завтра. А тебе че, к дню рождения надо было подогнать?

— Дебил что ли.

— Ну и не задавай тупых вопросов тогда. Договорился на шесть вечера. Сначала погуляем недолго, выпьем чего-нибудь, а потом уже на хату.

— А нам что делать?

— Что-что делать. С кулаком общаться. Сидите там где-нибудь неподалеку. Я с ней как-нибудь аккуратно разговор про это заведу. Если нормально отреагирует, я выйду, как бы покурить на балкон и вам отмаячу.

— Ага. Ништяк — спокойно сказал Гвоздь — Так и сделаем. Мы тогда во дворе будем тереться, и ждать сигнала.

— Забились.

Доигрываем и расходимся по домам. Стаскиваю потную футболку и грязные кеды, моюсь в душе, думаю о Лере. Она по-прежнему похожа на Памелу Андерсон. Пью чай, смотрю телик и ложусь спать. Все будет завтра. Сердце колотится так, что хоть в школу не иди.

Шесть уроков пробегает как будто за шесть секунд. Все время смотрю в окно, ни о чем не могу думать.

Ближе к четырем встречаемся во дворе. Все подбили нормально лавэ. Я сказал маме, что иду на день рождения к другу. В принципе, почти не соврал.

Берем ноль пять водки, шесть бутылок пива, буханку белого хлеба с майонезом и Колокольчик. На троих самый раз. Будет с чем подождать Муху. Все какие-то серьезные и молчаливые, особенно Иван. Быстро распиваем водяру и кружим по району.

До боли знакомые двенарики и пятнарики удивленно смотрят на нас. Голова начинает расплываться. Встречаем знакомых чуваков, они тоже хотят выпить. Отдаем бутылку пива в обмен на полпачки “Русского Стиля”, с трудом отмазываемся от совместной попойки и заруливаем в соседний с Мухиным подъезд. Времени почти полшестого. Надо подождать еще полчаса. Курим.

— А вы гондоны взяли? — вдруг спрашивает Гвоздь.

Мы с Вано переглядываемся. Все понятно.

— А если ниче не выгорит? Может, там как-нибудь на месте успеем сгонять?

— Вы че, придурки? — ржет Гвоздь — Как НА МЕСТЕ? Она лежит, вся готовая, а ты — ей “секундочку, милая, ща в аптеку сгоняю и скоро буду”.

— Пойдем тогда в аптеку — угрюмо говорит Иван — Только у меня денег вообще не осталось.

— У меня тоже — говорю.

— Насобираем что-нибудь — говорит Гвоздь — Все лучше, чем с пустыми руками.

Насобирали тридцать рублей. Идем в аптеку, как раз за моим домом. Опасливо заходим внутрь. Тетка за прилавком недоверчиво косится в нашу сторону.

— Что брать будем? Эти слишком дорогие — тычет Иван пальцем в разноцветные Contex — Может, Гусарские возьмем? Поддержим отечественного производителя!

— Давай Гусарские — говорит Гвоздь — Сколько они там стоят?

— Тридцать три рубля.

— Блядь! — пересчитывает деньги Гвоздь — У нас тут ровно тридцать. Трех рублей не хватает. Вот же мы дебилы, а! Не могли раньше подумать.

— Да ладно, у Мухи там стопудово лишние останутся. Смотри, они тут меньше чем по три в пачке не продаются. Стрельнем, если что.

— Не катит. А если не останутся? Развернемся и домой пойдем? На прощание ручкой помахав? Давай, короче, самые простые возьмем, вот эти.

Гвоздь показывает на гондоны по два рубля тридцать копеек. Простые, русские, одиночные гондоны в бесцветной пачке с надписью “Презервативы”. Жесть. Чешем репы.

— Они же стремные, пиздец. А вдруг порвутся? — говорит Иван — Тогда что делать?

— А ты, Ваня, аккуратнее — говорит Гвоздь — Сильно свой мотор не разгоняй и не порвутся.

— Что еще делать? — говорю — Выбора у нас нет. Либо эти, либо вообще ничего.

— Добрый день, можно нам пять презервативов по два тридцать? — засовывает Гвоздь свою кудрявую голову в окошко.

Пожилая продавщица в грозящем разъехаться по швам синем халате возмущенно фыркает, смеряет нас презрительным взглядом, но достает с полочки пять гондонов. Гвоздь, ничуть не смущаясь, засовывает их в карман, отдает две десятки, берет сдачу, и мы выходим на улицу.

Время почти семь. Муха уже должен был нагуляться и двигаться в сторону хаты. Пора караулить его на улице. Идем в наш подъезд, распиваем последнее пиво. Курим.

— Что, не ссыкотно? — спрашивает Гвоздь.

— А хули тут ссать-то? — говорю — Ща все заебись будет. Я в Муху верю, он пиздеть — мастер.

— А если делиться не захочет? — говорит Иван.

— Захочет — захочет, куда он денется — сплевывает Гвоздь на пол — Он уже согласился. Назад дороги нет.

— Ага.

Закуриваем еще по одной и молчим.

— Пойдем, может, на лавочке посидим? Там как раз балкон видно — предлагает Иван.

Выходим из подъезда. Темнеет. Солнце уже заходит за тучи. Чуть дует прохладный ветерок, но мне не холодно, хоть и в тонкой кофте. Наваристый ерш из водяры и пива уже бурлит в крови. Вокруг пинают резиновый мяч малыши, в конце двора знакомые чуваки играют в квадраты, толкают коляски молодые мамаши. А мы тут сидим на взводе и ждем Муху. А он, сука, все не выглядывает. И вообще непонятно, они уже пришли в хату или нет. Может, он нас все-таки кинул? Или у нее сегодня не получилось? Вот хуйня.

— Слышь, может они еще гуляют? — с надеждой спрашивает Иван.

— Я ниебу, может и гуляют — говорит Гвоздь — А, может, он там наверху уже шороху наводит. Короче, ждем еще полчаса и уходим. Сегодня вроде за теплицей чью-то днюху отмечают, если что — туда можно макануть.

Я сосредоточенно смотрю вверх, на седьмой этаж. Туда, где балкон, покрытый синим строительным материалом и какими-то досками. Снизу виден кусок старой лыжи, торчащей из-под брезента. Этой лыже, наверное, уже лет двадцать. Вряд ли Муха на ней катался, скорее всего — родаки. Закуриваю и отвлекаюсь на пару секунд от балкона.

Вдруг Ваня вскакивает и тычет пальцем вверх. Сверху высовывается знакомая голова. Муха улыбается во все лицо, делает подгребающие движения руками и выдыхает дым. Значит — можно заходить.

— Ну че, пойдем?! — вскакивает со скамьи Гвоздь — Ай да Муха, ай да сукин сын!

— Ща-ща пойдем. Не торопись. Дай докурю — отвечаю.

В голове нехило шумит, мелкой дрожью подергиваются руки. Резко начинает хотеться срать. Это от сигареты или от волнения?

Заходим в подъезд, вызываем лифт. Всегда нажимаю на кнопку вызова внешней стороной согнутого пальца — на случай, если кто-то туда уже плюнул. Все равно неприятно, но хоть подушечки пальцев чистые. Едем на седьмой этаж. Пиво нежно урчит в животе.

Дверь лифта открывается медленно. Напротив стоит Муха. Улыбка — как у Чеширского Кота.

— Ну че? Где Валерия? — шепчет Гвоздь.

— Все заебок — довольно отвечает Муха — Там сидит. Гостей ждет. Мы пока гуляли, выпили пузырь вина на двоих и пивом шлифанули. Она вообще уже хорошая. Я такой говорю “Не хочешь с моими друзьями познакомиться?” А она, такая “Да с удовольствием, давай зови их сюда, пусть только выпить принесут”. Вы же не с пустыми руками?