Владимир Козлов - 1986

Сергей схватил водилу двумя руками за плечи.

– Делал левые рейсы? Делал или нет? Признавайся, сука!

– Делал, – негромко сказал Игнатович.

Сергей резко отпустил руки, взял со стола лист бумаги.

– Пиши. Пиши явку с повинной. Я, такой-то такой-то, в период с такого-то по такое-то постоянно делал нелегальные рейсы на служебном автомобиле… Понял, что писать?

Игнатович покрутил головой.

– Я тебя щас!.. – крикнул Сергей. – Ладно, хер с тобой, буду тебе диктовать.

* * *

Окно было распахнуто. Светило солнце. Юра сидел на столе, Сергей – на стуле у стены. Оба курили.

– Хорошо, что написал повинную, – улыбаясь, сказал Сергей. – Теперь, бля, в КПЗ его обработаем – расколется и насчет бабы. Надо только подумать, кого бы ему подсадить…

– А я, ты знаешь, до сих пор не уверен, что это он…

– Не, я с тебя херею, Юрка. Всегда ты не уверен. Ну а кто тогда? Ты мне скажи, ну кто тогда?

– Не знаю.

– Не знаешь – ну и не говори, ты понял? Это дело на контроле в райкоме, ты про это не забывай. Сергеич говорит – звонят почти что каждый день: что там да как? Если раскроем к Первому мая – может, премию выпишут… – Он затянулся, выпустил дым. – Я не пойму тебя, Юрка, какой-то ты не такой…

* * *

Стол Шимчука был сдвинут в центр кабинета. На нем лежали кусок сала на газете, черный хлеб «кирпичиком», зельц, кровяная колбаса, стояли открытые консервы – «бычки в томате» и «икра баклажанная». Шимчук нарезал складным ножом колбасу и сало.

Юра сидел на подоконнике, держал в руке газету «Правда», читал вслух:

– «Вчера ЦК КПСС принял постановление «Об основных направлениях ускорения решения жилищной проблемы в стране». В этом документе определена конкретная программа действий по достижению важной задачи: обеспечить к двухтысячному году каждую семью отдельной квартирой или домом». Во как…

– Мне в двухтысячном году будет сорок три… – сказал Сергей. – Я к тому времени опизденею в общаге…

Он открыл дипломат, достал три бутылки «Московской особой» с зеленоватыми этикетками, поставил на стол. Сергеич, Юра, Шимчук, два других следователя – Дымковец и Низовцов – подтянули свои стулья к столу.

– А вы замкнулись изнутри? – Сергеич испуганно глянул на дверь кабинета. – Говорил же, осторожно, после «указа»…

Юра поднялся, подошел к двери, повернул ручку замка.

– Ну, и это самое… Чтоб особо не шуметь, поняли? – сказал Сергеич.

Шимчук достал из ящика стола разномастные стаканы и чашки, их тут же расхватали. Сергей открыл бутылку, разлил.

– Ну, давайте, – сказал Шимчук. – Поднимайте! За тебя, Сяргеич! За твои пятьдесят восем!

Все чокнулись, выпили, стали закусывать.

– Признайся, Сергеич, – сказал Низовцов. – А чего ты до сих пор работаешь? Тебе ж давно уже положено на пенсию – за выслугу лет?

Сергеич пожал плечами.

– Знаешь, а я и сам не знаю… Давно уже думаю насчет этого. У нас дом в деревне, в Гуслищах – теща оставила… Сидел бы там, огурцы в парнике выращивал… Да нет, охота дураку работать…

– Ну, после первой и второй – перерывчик небольшой, – сказал Дымковец. Сергей разлил остаток из первой бутылки, открыл вторую.

– За то же самое? – спросил он. Все закивали, чокнулись, выпили.

– А знаете что, хлопцы… – сказал Сергеич. – Может, и момент неподходящий для таких разговоров… Но не то что-то делается… Раньше лучше было, все как-то по-честному…

Юра хмыкнул:

– Раньше все было лучше…

– Не, ты, Юра, не перебивай, а послушай старших… – спокойно сказал Сергеич. – Вот ты слышал, что в Витебской области посадили троих за убийство… А потом проходит два года – и выясняется, что они не убивали… Но почему тогда сознались?

– Что сознались – ничего удивительного, – сказал Дымковец. – Любого можно обработать – сознается в чем хочешь, хоть в покушении на Горбачева…

Сергеич замахал рукой.

– Тихо ты, с твоими шутками… Но что бывают случаи, что показания выбивают – угрозами, кулаками и даже пытками – так это вещь известная…

– Есть такие, которых не то, что пытать – убить, на хер, мало, – злобно сказал Сергей. – Убийцы, насильники всякие…

– Молчи ты лучше, слушать про это не хочу, – сказал Сергеич. – Давайте лучше про что-нибудь другое…

– Слушайте анекдот, – сказал Низовцов. – Короче, приходит мужик на вокзале в кассу. «Мне один билет до Горбачевска». Кассирша смотрит на него, как на придурка. «Нет такого города». «Что, нет? Ну, тогда мне, наверно, в предварительную кассу».

* * *

Юра и Сергей вышли из прокуратуры. Сергей шел, шатаясь, фальшиво пел:

Навстречу шли два мента, сержант и старший сержант.

– Э, че ты тут распелся? – сказал сержант. – Пьяный? Ну-ка пошли с нами.

Сержант схватил Сергея за руку, Сергей вырвался.

– Ты что, бля, вообще? Ты знаешь, кто я? Я, сука, старший следователь следственного отдела Октябрьской прокуратуры! – Он кивнул на здание прокуратуры. – Ты, бля, извиняться будешь передо мной…

– Мне до жопы, кто ты. – Сержант опять схватил его за руку. – В нетрезвом состоянии в общественном месте… А за угрозы сотруднику при исполнении…

Юра вынул «корку», показал милиционерам.

– Мы правда следователи прокуратуры. Да, перебрал немного человек… Но он же никому не угрожал. Я отвезу его домой…

– Ладно… – Старший сержант взял в руки удостоверение, отдал обратно Юре. – Отпусти его. Но чтоб сразу домой и никаких беспорядков!

Милиционеры ушли.

– Менты поганые… – прошипел Сергей. – Я их завафлю…

Юра взял Сергея под руку, повел к остановке автобуса. В центре площади стояла скульптура: мужчина и женщина, держащие в руках модель спутника. На сером сталинском здании моргала светящаяся надпись:

«Уважаемые пешеходы! Соблюдайте правила дорожного движения!»

Навстречу шла компания парней и девушек. Один парень нес магнитофон. Из него пел Тото Кутуньо:

– Лоша те ми кантаре…

Сергей злобно зыркнул на компанию, остановился, Юра взял его за плечи, повел дальше. Они перешли улицу.

– Сам домой доедешь? Или довести до общаги?

– Доеду. Не маленький…

Подъехал «Икарус», открылись двери. Сергей зашел, повернулся, помахал Юре.

– В понедельник этот хер признается. Я тебе отвечаю…

Двери закрылись. Автобус тронулся. Сергей схватился за поручень.

– Ты только Сэму не говори, где я работаю, – сказал Юра. Он и Саша подошли к подъезду сталинского дома. Саша открыл дверь, парни зашли в подъезд.

– Не смеши. У него кагебешники шмотье покупают, а менты вообще через него конфискованный товар продают…

– Что, он и шмотками занимается?