Левон Сюрмелян - К вам обращаюсь, дамы и господа

Самый большой приют в мире был в Александрополе. Тридцать тысяч детей находились на попечении «Ближневосточной помощи» [27] «Ближневосточная помощь» или Комитет американской помощи на Ближнем Востоке — американское благотворительное общество. Основано в 1918 г. для поддержки населения Ближнего Востока — армян, греков, ассирийцев, пострадавших в годы первой мировой войны. (Примечание И. Карумян). , флаги которой развевались над бывшими казармами русской армии, заселёнными этими сиротами, оставшимися после турецкого нашествия два года назад. Сейчас сюда вновь возвращались турки.

Невозможно описать разрушения, причинённые здесь турецкими войсками. Орды Тамерлана — и те были милосердней. Был разрушен вокзал со всеми его постройками, даже двери, рамы, имеющаяся мебель — всё вывезено. Коричнево-жёлтый пейзаж долины покрылся грязными пятнами обуглившихся останков деревень. Церкви были разграблены и превращены либо в конюшни для армейских лошадей, либо в отхожие места для воюющего анатолийского крестьянина. В деревнях турки хватали и насиловали всё женское население, не щадя ни малолетних девочек, ни старух. Поистине, по этой стране прошли турки. Я вспомнил строки из турецких стихов:

Я вспомнил ожесточённые урартские войны… Руса I и Руса II… безумных ассирийских царей с длинными курчавыми бородами… царицу Семирамиду, страстную и жестокую… Дария и Ксеркса… битву при Маназкерте в 1701… [28] Битва при Маназкерте. Маназкерт — город в Западной Армении. Согласно преданиям, его основал Манаваз, сын легендарного прародителя армян Гайка, и назвал поселение Манавазакерт. В 986 г. был завоёван византийцами. В 1054 г. на Маназкерт напали турки-сельджуки под предводительством султана Тугрила. В 1071 г. возле Маназкерта состоялось решающее сражение между турками и византийскими войсками. Во время сражения наёмные войска печенегов и других тюркоязычных племён, воевавшие на стороне византийцев, перешли на сторону своих соплеменников турок, и византийцы в панике бежали с поля боя. Упорно продолжали бой только армянские отряды. Но после того как император был ранен и взят в плен, битва была проиграна. Между императором Византии и турецким султаном Арп-Арсланом был заключён мир, по которому к сельджукам отошли Маназкерт, Хлат, Эдесса, Антиохия и другие малоазиатские земли. Битва при Маназкерте имела фатальное значение для Византии и армян. В этом сражении фактически решался вопрос о Малой Азии, и решился он в пользу турок, которые впоследствии смогли овладеть всем полуостровом. (Примечание И. Карумян). падение Ани… [29] Ани — столица Армении в X–XI вв., «город тысячи церквей», с выдающимися памятниками архитектуры, крупный культурный и экономический центр того времени. (Примечание И. Карумян). ассирийцев и персов, скифов и шумеров, римлян и греков, парфян и арабов, сельджуков и татар, османцев… Чингиз-хана, Тамерлана, Шах-Аббаса, Энвера-пашу — все они прошли по этой земле, оставив за собой реки крови. Какая злая сила побудила наших предков обосноваться на этом перекрёстке всего мира, на этом высоком мосту между Азией и Европой, Востоком и Западом, Севером и Югом?! Трагедия заключалась в нашем географическом положении! Поле боя всех племён и империй — такова история Армении.

Станция Ани. Сам город находился на другом берегу реки Ахурян, притока реки Аракс — матушки-реки Армении. Нам не было видно развалин древней нашей столицы, провозглашённой когда-то жемчужиной Востока, городом тысячи и одной церкви. Это армянский зодчий Трдат, построивший кафедральный собор в Ани, восстановил купол Св. Софии в Константинополе после землетрясения в десятом веке. В те далёкие времена армянские зодчие были признаны лучшими мастерами своего искусства. Сейчас Ани являл собой безжизненную груду руин, но его блестящее прошлое всё ещё согревало наши сердца.

Ереван был подобен оазису в пустыне. Перед нами высился во всей своей необъятности Арарат, на самом же деле он находился в пятидесяти-шестидесяти километрах отсюда. Мы вновь увидели деревья и траву. В отличие от Александрополя солнце в этом городе-саду жгло, как тропическое. Сады ломились от винограда.

— Вспомните, господа, — сказал господин Торгомян. — Выйдя из ковчега, Ной разбил свой виноградник именно здесь, у подножия горы Арарат.

— А там, под тенью того дерева, он уснул, когда опьянел, — прибавил один из мальчиков.

— Старик Ной был не дурак выпить, — сказал господин Торгомян.

— Да и кто откажется выпить вино, изготовленное из такого чудесного винограда!

Ереван, к нашему сожалению, по сравнению со столичным Тифлисом выглядел провинциальным городишкой, но вид Арарата и вкусный, без косточек, виноград, тающий во рту, как капли мёда, восполнял отсутствие высоких зданий и широких улиц. Стояла дремотная тишина. Жизнь в этих садах, перекрытых ирригационными каналами, была бы приятной, если б не война и разруха.

Мы не могли не почувствовать в окружающем близость Персии, её восточного уклада, её знаменитых садов с соловьями и розами. Когда-то в Ереване находилась резиденция персидского сардара, и хотя впоследствии город стал принадлежать России, в нём многое осталось от старого персидского облика.

Нас разместили в одном из бараков военной школы, открытой правительством для обучения офицеров Армянской армии. Все кадеты ушли на фронт, а само здание и его территория использовались теперь для муштровки новых рекрутов — крестьян в овечьих папахах и трехах.

Здесь мы впервые услышали военные команды по-армянски, и это нас потрясло. Но, увы, весёлых и радостных лиц в армии я не увидел, так же как не видел их у турецких рекрутов в Трапезунде. Казалось, они упражняются только потому, что это обязательно, а не потому, что они гордятся службой в Армянской армии и готовы умереть за свободу нации.

Чего-то не хватало этим солдатам, не было в них боевого духа. Казалось, они ненавидят своё оружие — английские винтовки марки «Росс», и им противно вонзать штыки в соломенные чучела. Крик «ура» во время штыковой атаки звучал как мучительный вопль, а не как воинственный клич.

Я съел яблоко, а солдат подобрал выброшенную сердцевину и жадно проглотил. Боже мой, наши солдаты голодают! Я вспомнил слова Наполеона — путь к сердцу солдата лежит через желудок, и предался грустным размышлениям. Разве смогут голодающие солдаты остановить наступление турецкой армии?

Но не только от голода вид у них был хмурый и поникший. Офицеры обзывали их «ослиными головами», «бестолковыми тварями» и прочими нелестными прозвищами. Воспитанники русской военной школы с её классовым расслоением, эти обрусевшие офицеры пользовались методами старой царской армии.