Александр Владимиров - Призрак Белой страны

— Завтра наладится связь и все будет в порядке.

— Вы так полагаете?

— Конечно. Сделайте проще: позвоните ему на работу.

— Есть телефон кафедры, только я его не знаю. Да и бывает папа там только два раза в неделю.

— Не волнуйтесь! — повторил Александр.

— Мне пора в гостиницу, — вздохнула Валентина. — Еще немного, и поднимется международный скандал.

— Я провожу. И… давай на «ты»?

— Право, не знаю…

— Я пытался перейти еще тогда у дома Варвары, однако побоялся, что поддержки не получу.

— Хорошо.

Вечерний Оскол переливался огнями, слышалась музыка. Молодежь оккупировала маленькие открытые кафе и просто тротуары. Иногда между парнями вспыхивали потасовки, но в основном молодые люди смеялись, разговаривали, обхаживали проходящих мимо девушек. Несколько человек дружески приветствовали Александра, и, кивая в сторону Валентины, тихонько поднимали вверх большой палец. Впрочем, девушка заметила, ее спутник стал все чаще оглядываться, как она тогда в кафе. Сразу вспомнилось, что за ним следят…

Вот и гостиница. Валентина подошла к администратору, поинтересовалась, разыскивали ли ее?

— Да, — часто закивал он. — Ваши друзья будто с ума сошли! Радуйтесь, вы им так дороги.

— Можно позвонить в Москву?

— Без проблем!

Вновь гудки и, конечно же, телефон не работает!

— Не волнуйся, — повторил Александр. — Завтра спокойно свяжешься.

— Завтра… Спасибо за все. Мне пора.

— Уже?

— Ты слышал: они сходят с ума.

— Подождут еще минуту.

— А твоя работа?

— И она подождет.

Они вдруг замолчали, сказать хотелось многое, но времени на это бы не хватило. Все недосказанное утонуло в молчании…

— Кто был в окне? — наконец произнесла Репринцева. — Мы это, правда, видели?

— Не знаю, — ответил Горчаков. — Мне и самому интересно, что за чудовище там прячется. Неспроста Варвара не пригласила нас в дом.

— Она объяснила.

— Никогда не поверю такому объяснению.

— Наверное, ты прав, — вздохнула Валентина. — Так ничего и не узнал у нее.

— Одна фраза не выходит из головы…

— Догадываюсь — какая. Полная бессмыслица.

— Не будем делать поспешных выводов.

— Мне действительно пора.

— До завтра. Завтра ведь ты еще не уезжаешь?

— Не хочу отрывать тебя от расследования.

— Ты и не отрываешь, а помогаешь мне.

— Если так…

— Ровно в полдень приду к тебе. Не рано?

— Соня! В двенадцать я уже давно на ногах.

— Тогда в одиннадцать. Или в десять?

— Лучше в одиннадцать.

— Хороших снов!

Последние слова Александра — будто теплая морская волна. Ведь на сердце такая тяжесть.

Пятый этаж, ее этаж! Сейчас она переступит границу, за которой начинается зона лжи и обмана. «Господи, сделай же что-нибудь!» — впервые обратилась к Создателю атеистка Валентина.

…Александр смотрел, как за девушкой закрывается дверца лифта. Потом направился к выходу и тут услышал:

— Господин Горчаков, какая встреча!

Это Дрекслер. Он долго жал руку журналиста и без лишних церемоний спросил:

— Подумали над моим предложением?

— Пока другие дела, — уклончиво произнес Александр.

— Понимаю. Нужно время, чтобы все взвесить и тогда принять решение. Только не опоздайте.

— Постараюсь.

— А девушка с вами хороша! Администратор сказала, что она из Советской России.

— Именно оттуда.

Горчаков не добавил слова «к сожалению». Ему было безразлично, откуда приехала Валя.

Надо было избавиться от назойливого немца, но тот и сам торопился (гораздо больше его интересовала сейчас странная пара в отеле), поэтому быстро распрощались и разошлись.

Вечер перешел в ночь, такую же бурную и шумную. В последнее время именно ночь в этом некогда патриархальном тихом месте стала своеобразным символом жизни. Призрак беззаботного города, нового Монте-Карло витал теперь не только над специально отведенной под казино резиденцией, но и в других частях города, одурманивал каждую улицу, каждый дом. Ловцы душ расставили сети, куда старались поймать и молодого, и старого. Люди, казалось, начали забывать о Божественной морали, нравственности, величье русской души, о своем предназначении в этом бренном мире, наконец, о том, что они не одни «во вселенной», что в любую минуту в их жилища может прийти враг. Есть только островок счастья, и деньги, которые хлынут сюда от игр и развлечений, сделают состоятельным каждого бедняка. И быть этому островку вечно !

Не так давно великая иллюзия чуть было не захватила самого Александра. И только иногда вакханалию праздника нарушали давние знакомые угрозы карлика.

Теперь никакой вакханалии не было! Старый Оскол — город уже двух убийств подряд, город, где за тобой следят неведомые силы.

Чувство опасности, которое и раньше не оставляло Александра, вдруг вспыхнуло с новой силой.

Войдя в номер, Валентина ожидала услышать несусветную ругань со стороны своей сокурсницы. Каково же было удивление, когда увидела ее ласковые глаза.

— Как провела время?

«И голос неестественный — добрый. Что она задумала? Не подлость ли?»

Почему она так о подруге? Ответ напрашивался сам собой: с некоторых пор она перестала доверять Надежде, у которой слишком сильно стали проявляться карьеризм, желание любой ценой выслужиться перед начальством. «Похоже, она хочет занять мое место секретаря комсомольской организации? Я с удовольствием его уступлю».

— Валя, ты не ответила?

— Нормально. Посмотрела город.

— Мы тоже с ребятами многое увидели. Товарищ Прошкин показал. Здесь на некоторое время установилась советская власть. Потом — переворот, коммунистов расстреляли. Мы были на месте их расстрела.

— Еще что вы видели?

— Дом, в котором находился штаб революционных рабочих, основные места боев с контрреволюцией. Да, еще прошлись по центральной улице города. А ты?..

Репринцева усмехнулась, не рассказывать же о своем походе к колдунье, не поймет. В это время в комнату вошли Давид с Рустамом. Последний крикнул:

— Наконец-то заявилась! Где вы, товарищ Валя, шатались?

— Чего пристал к девушке? — оборвала Надежда, чем сильно озадачила Рустама. Как же так? Сама недавно требовала в отношении Репринцевой карательных мер. Он не стал осложнять отношения, лишь язвительно добавил:

— Кавалера нашла. Вон даже покраснела.

— А если и так? — с вызовом бросила Валентина.

— Он симпатичный? — грустно произнес Давид.

— Симпатичный!

— Прекратите ее мучить, не станет она связываться с парнем из капиталистического мира, — в который уже раз вступилась за Репринцеву Надежда.

— Но она только что сама призналась.

— Она пошутила! Ведь так?

— Пошутила, — согласилась Валентина.