Гылман Илькин - Восстание в крепости

Дружин взглянул туда, где паслись лошади. Когда глаза его привыкли к темноте, он различил красивую голову серого жеребца, стоящего поодаль от других коней. Казалось, конь почувствовал, что говорят о нем, вскинул голову, посмотрел на хозяина и опять принялся щипать траву.

— А ребята уже после ко мне пристали. Вот эти, к примеру, совсем недавно. — Он кивнул головойна двух гачагов, которые спали справа от костра, завернувшись в длиннополые бурки. — За каждым из них — провинность. Вот и приходится жить вдали от родных семей. А думаешь, преступление совершили? Один ночью отвел с участка бека воду на свой огород. А вон тот избил людей бека, когда те стали отбирать у него последнюю коровенку-кормилицу. Не стало коровы — и пошла по миру семья… — Мухаммед горестно покачал головой, в глазах его светилась грусть. — А ты говоришь, мы напрасно ушли в горы.

Дружин перебил его:

— Да нет, я вовсе не говорю этого.

— Пойми, сейчас для нас закрыты все дороги. Приставу не терпится расправиться с нами. Попадем к нему в лапы — он тотчас же вздернет всех поодиночке. За голову каждого из нас назначено вознаграждение. За мою, например, пообещали пятьдесят золотых. Так как же мы можем разойтись по домам? Если уж возвращаться, так сначала надо прикончить пристава.

Дружин усмехнулся.

— Какой смысл?! На его место есть столько кандидатов, с такими же погонами на плечах, как у него, с таким же образом мыслей! В России нет уголка, где бы ты не встретил пристава. Нет, террор, убийства — не выход из положения. Надо, чтобы…

За деревьями раздался пронзительный свист, не давший Дружину докончить фразу. В ответ с противоположного конца поляны тоже донесся свист.

— Что это? — взволнованно спросил Дружин.

— Не беспокойся, — ответил Мухаммед, не двигаясь с места. — Это наши. Вернулись из города. Я посылал их за одеждой для тебя.

И он опять как ни в чем не бывало уставился задумчивым взглядом на пламя костра.

Через минуту на поляну вышло трое гачагов. Когда они приблизились к костру, Мухаммед, не поднимая головы, спросил:

— Ну, Расул, привез?

— Привез, — мрачно ответил Расул.

— Чего же так долго?

— Город кишит городовыми. Пришлось выжидать. Кажется, они напали на наш след…

Мухаммед поднял голову и в упор посмотрел на Расула, словно желая проверить, правду ли тот говорит. Не выдержав пристального взгляда вожака, Расул отвернулся.

Дружин не переставал удивляться внешнему сходству этих двух людей. Родные братья и то редко бывают так похожи. Если бы не бритая голова Мухаммеда, посторонний взгляд вряд ли отличил бы их одного от другого.

Расул положил перед Дружиным узел с одеждой, а сам, осторожно ступая, прошел мимо Мухаммеда к товарищам, которые спали у кустов. Дружин увидел, как Расул пинками будил спящих. Те молча дали ему место между собой. Немного погодя гачаги заспорили о чем-то.

Дружин развязал узел.

— Когда ты наденешь эту одежду, — с улыбкой сказал Мухаммед, — тебя никто не отличит от жителя Закатал. Должен сказать, что в наших деревнях иногда встречаются такие вот, как ты, светловолосые и голубоглазые…

Дружин усмехнулся краем губ. В узле были старенькая рубашка и выцветшие черные штаны. Он встал и примерил их. Рукава рубашки оказались слишком длинными, а штаны, наоборот, короткими. Непомерно широкие штанины едва закрывали его икры.

— Ну как, впору? — спросил Мухаммед шутливо.

— Впору, даже слишком, — также весело ответил Дружин. — Рукава вот только надо подрезать и кусками дотачать штанины.

Мухаммед негромко засмеялся, обнажив белые зубы.

Дружин переоделся. Вид у него получился странный и смешной. Мухаммед с трудом сдержался, чтобы не расхохотаться.

— Ничего, сойдет, — заметил Дружин с усмешкой. — В детстве у меня штаны всегда были короткие, а рубашки и своей вообще никогда не было. Обычно я надевал старую черную рубаху моего крестного отца. Рукава болтались, хлопали по коленям… — Дружин прошелся взад-вперед у костра по мягкой скошенной траве, продолжая оглядывать себя с головы до пят. — Ну, я готов. Когда нам в дорогу? — спросил он серьезно.

Мухаммед поднял голову и долго смотрел на мерцающие звезды, на Млечный Путь, протянувшийся по небу матовой полосой. Кроны деревьев не шелохнулись. Изредка из лесу доносились приглушенные выкрики — то ли ночных птиц, то ли зверей. Потом опять наступила мертвая тишина.

— Скоро, друг, — ответил Мухаммед. — Может, выпьешь еще кружку чая? Путь долог… Через горы, ущелья… Жажда будет мучить.

— Спасибо, Мухаммед. Жажду наперед не утолишь.

Спор, начавшийся среди гачагов, не утихал. Теперь они говорили совсем громко. Мухаммед обернулся к ним, прислушался. Вдруг глаза его загорелись беспокойством, он вскочил с места и подошел к спорщикам.

При его приближении Расул быстро спрятал что-то в карман. От Мухаммеда не ускользнул его жест. Он остановился перед Расулом.

— А ну-ка, дай сюда! — тихо, но властно приказал он. — Что это у тебя?

Расул нехотя встал.

— Да ничего, так себе.

— Покажи.

— Ну, платок, нашел его на берегу реки. Наверно, забыл кто-нибудь из женщин, стиравших белье. Грошовая вещь…

Мухаммед будто не слышал его слов.

— Говорю тебе, дай сюда! — Он повысил голос и пристально глянул в глаза Расулу.

Другие гачаги тоже поднялись, они бросали на Расула хмурые, неодобрительные взгляды.

— В последний раз спрашиваю, покажешь ты наконец, что там у тебя такое?!

Расул, потупив голову, сунул руку в карман и вынул несколько серебряных монет.

При виде денег лицо у Мухаммеда исказилось гневом. Он нагнулся и схватил винтовку одного из гачагов. Шелкнул затвор. Дуло винтовки уперлось в грудь Расула. Дружин, увидев это, подбежал и отвел винтовку в сторону.

— Опомнись, что ты делаешь?

— Расул ограбил человека! Позор! — Мухаммед был взволнован и не замечал, что говорит по-азербайджански и Дружин не понимает его. — Крестьянин залез в карман к крестьянину!.. Насильник! Негодяй!

Голос атамана задрожал.

Воцарилось тяжелое молчание. Дружин не представлял себе, что будет дальше. Вдруг Мухаммед поднял руку и, показав на лесную тропинку, закричал:

— Убирайся вон! Чтобы и духу твоего здесь не было! Нечестивец! Если бы не этот человек, наш гость, я придушил бы тебя на месте.

Расул стоял бледный, не смея сказать ни слова.

— Чего ждешь? Тому, кто лезет в карман ближнего, нет места среди нас! Убирайся, говорю! — Он приказал гачагам. — Возьмите его винтовку, а самого проводите отсюда подальше.

Гачаги забрали у Расула карабин, обыскали и повели по тропинке куда-то в сторону. Мухаммед угрюмо смотрел вслед провинившемуся. Когда Расул скрылся за деревьями, он пробормотал чуть слышно: