Unknown - Код Кхорна 2 (СИ)

Конец POV

*там же, 12:00*

Неплохо я задвинул. Конечно, полкан буравящий меня оценивающим взглядом изо всех возможных сил будет проверять мои слова, но это случится, потом и естественно его разведка ничего не найдёт. А новость о выжившем цесаревиче быстро разлетится по городу.

- Сергей Николаевич, мне нужно с вами поговорить, - сказал Лёха.

На принятие решения у Войцеховского ушло несколько мгновений:

- Прошу в мой вагон Ваше Высочество.

Неплохо. И признал мелкого, и не уронил достоинства в глазах своих подчинённых. Офицер поднялся в тамбур. Алексей за ним. На секунду я задержался перед ступеньками прикидывая наступать на них или не наступать. Внешне они выглядели надёжными. Для обычного человека. Ладно. Подняв повыше ногу, забираюсь сразу в вагон, минуя ступени. Хруст пола. Мне явно понадобиться бронепоезд в качестве личного транспорта…

Внутри. Стул, стоящий возле длинного стола протестующе заскрипел, когда на него сел Лёха. Напротив него полковник. На столе разложена карта местности с пометками. Занимаю место за правым плечом Императора. Вилетта закрыла дверь. Молчание.

- Я хочу создать Славянскую Империю. – В лоб заявил парень. – Сергей Николаевич если вы поддержите меня, то после победы станете генерал-губернатором Чехословацкой губернии. – Вилетта подошла к Лёхе и развернув приготовленную карту положила её на стол. Вернулась на своё место. Цесаревич бросил взгляд на лист бумаги. – Губерния будет находиться здесь. – Указательным пальцем он обвёл границы.

- Но ведь тут… - Начал было полковник. А ведь он сейчас удивился сильнее чем, когда увидел живого цесаревича.

- Территории германцев и австрияков? – перебил его Алексей. – Это ненадолго. И пусть белогвардейцев сейчас встречают как освободителей, но у вас нет никакой программы кроме возвращения к дореволюционному положению дел, что само по себе является попыткой оживления трупа. Рано или поздно народ это поймёт. «Славянская Империя» это моя программа.

Полковник сделал три глубоких вдоха, чтобы успокоиться. Весь вид Войцеховского перевёдшего взгляд с Романова на меня скептически говорил: «Программа мальчишки? Ну-ну…» В его глазах я стал вторым Распутиным. Но его встретил холодный равнодушный взгляд матерого душегуба. С чуть тлеющей на дне глаз искоркой безумия. Мужчину прошедшего всю Великую Войну передёрнуло. Он встречал такой взгляд раньше. Спокойные и равнодушные в жизни такие люди оживлялись только в схватках. И эта манера двигаться, нарочито медлительная, лаконичная, человек с такой манерой двигаться ценит каждую секунду покоя, как пружина готовый развернуться и… что? Полковник с удивлением понял, что ему неприятен этот "отец Ярослав". Как может быть неприятен очень сильный мужчина очень гордому. И не желающему принимать тот факт, что он с первого взгляда признал кого то сильнее себя. Это раздражало самолюбие.

- Ваше Высочество, можно вас… на секундочку? – С этими словами Войцеховский поднялся со стула.

Хочет его проверить? Разумно. Я бы тоже так поступил. Появилось вроде бы начальство. С каким-то подозрительным типом. Но начальство мелкое и которому легко задурить голову. Плюс дополнительная проверка личности. Весьма разумно. Цесаревич и полковник отошли в конец вагона.

POV Сергей Николаевич Войцеховский

*офицерский вагон, 12:04*

Я отвел «Цесаревича» в сторонку и еще раз украдкой внимательно оглядел. Возраст. Стиль одежды. Рост совпадали с оригиналом. Волосы слегка отросли и местами поседели, но это ничего не значило для моих целей. Хотя мальчугана конечно немного жаль.

- Вы что-то хотели? – Я мысленно составлял несколько предположений об Алексее.

- Как давно вы знаете этого человека? Насколько вы можете быть уверены, что он не является врагом? - Взгляд. Положение тела. Выдало лёгкое раздажение. Не страх. Не напряжение. А именно лёгкое раздражение. Парень передо мной не боялся. Или был великолепным актёром. В любом случае пока все говорило о том, что он настоящий.

- В некотором смысле он спас мне жизнь. Жаль, что это не случилось хотябы немного раньше, тогда моя семья была бы жива.

- Хмм…- хорошо, - но Ваше Высочество вы отдаете себе отчет в том, что мы не в том состоянии, чтобы воевать с Австрией?

Взгляд Цесаревича стал жестким. Было немного дико видеть у ребёнка такой взгляд.

- На колено…

- Что? – Мне показлось я ослышался.

- На колено! У тебя проблемы с исполнением приказа твоего Императора?

- Ну… формально я ещё не давал присяг…

- Я жду. – Чётко. По-звериному оскалившись, заявил Алексей.

Чувствуя себя идиотом, я опустился на одно колено под взглядами спутников Цесаревича. Прямой приказ от монаршей особы... Я мог бы его проигнорировать, но тогда это значило бы что я поднял бунт… Мне не нравился ни "такой" цесаревич ни равнодушный "отец Ярослав", но пока все говорило о том что это именно тот самый цесаревич. Мысленно я попробовал сыграть карту на "цесаревич не в себе" стать регентом, но это было… подло. Мальчик ведь действительно не в себе, потерять родных и близких на глазах…

- Сергей Николаевич соберите всех на Оровайском плацу. – Последовал неожиданный приказ.

*Оровайский плац, 12:59*

-…Несмотря на мой возраст. Благодаря печальнейшему событию в моей жизни и жизни государства Российского. – Находясь позади Цесаревича я всматривался в ряды своих солдат, офицеров, казаков и добровольцев. - К несчастию своему я должен был слишком рано стать Императором Государства Российского. У меня нет опыта. Нет знаний как управлять людьми и государствами. Но есть вы! Именно! Вы! Мои дорогие подданные! Мои друзья и соратники! Не в городах величье! В людях! Сломали нашу страну люди... Даже еще не сломали, вывернули наизнанку... опорочили.... Слишком много басурман пустил, мой отец, слишком многое им позволил. Свободы хотел для всех... не бывает такой свободы! Воля для одного - аркан другому. Поэтому ничего не бойся, в нас все люди русские! Внутри, когда гореть начнет по настоящему - себя главное не потерять! Это были только камень и доски, наша страна жива пока есть мы! Сохраним, соберем по частям, хоть на том же месте, да мародерствовать более не позволим! Слишком красивая была мечта, светлая. Не в городах величие, в людях. Настоящий бой еще впереди, а это, - Алексей махнул рукой в сторону запада захваченного большевиками, - просто гарь. - Подошел к молодому солдату со слезами на глазах смотряшего на него и хлопнул по плечу. - Не раскисай! Ружье выше!Тверже в коленях! Строй не дай сломать! Выстоим! Настоящий воин ценит не саму цель, а дорогу к ней, какой бы извилистой, тернистой и опасной она ни была. Конец пути - конец и смысла его жизни. Поэтому даже после тяжелых поражений, боли утраты и разочарований он снова и снова встает с колен, поднимает свой меч, идет вперед. В этом, его природа, в этом, и заключается вся сущность нашего духа. Как-то мой дед сказал... Лишь воодушевив сердца своего народа ты поймешь, что такое истинная победа! – Он действительно Цесаревич. Обычный мальчишка просто не может так говорить. Пусть даже если ему подсказали эти слова. В них чувствуется душа и огонь. - Скажите.... разве ваши деды проливали кровь за землю русскую, чтобы теперь бандиты захватили её себе? Разве вам приятно наблюдать за тем как прихвостни английских и германских банкиров убивают ваших сестер и братьев? Скажите мне? Где! Ваша! Гордость? - тут голос мальчишки поник и стал каким-то вкрадчивым в абсолютной тишине он произнес. - Скажите мне? Вы хотите вернуть свою страну? – Поднялась буря. Солдатня, по которой уже прошелся слух о спасении и возвращении цесаревича радостно взвыла, показывая, что сейчас они за ним и в огонь и в воду. Несколько офицеров кисло переглянулись.