Аркадий Крупняков - Марш Акпарса

— Говори.

— У всех народов во веки веков не было еще такого воеводы, который мог бы один победно водить рать целой державы. Само­лично воевода правит одним полком, а для всей державной рати надобен великий военный совет. Умным полководцем почитается тот, который из тысячи советов, ему данных, сумеет выбрать пять самолучших, следуя которым, он выигрывает сражения. А тебе бояре-воеводы хоть один совет дельный дали? О том, как рати вести, размыслили?

— Перед походом о местах грызутся, ако псы, а в походе о кормах спорят. Каждый хочет, чтоб место было повыше, а кор­мой дать поменьше. На том их забота и кончается.

— А ведь поразмыслить, государь, есть над чем. Хотя бы пору походную взять. Разве осенью на войну выходить кстати? Пока в таку даль рать приведешь, вот тебе и зима. А зимой воину люто, кормов, особливо коннице, надо много, оттого и неудачи. Вот ежели бы весной в поход двинуться, воевать можно было бы не торопясь. И для людей корма добыть легче и для коней. Травы летом, ой, как велики!

— Больно умно, Алешка, говоришь ты, одначе без проку. Весной в поход идти —державу без хлеба оставить. Весна — простым людям сеять и пахать, на круглый год запасы запасать. Надумай я в поход весной пойти — бояре загрызут меня.

— За все умное они и так грызут тебя. Как я обрадован был, когда ты великой прозорливости шаг сделал — град на Свияге ставить повелел. Ведь оный град при войне с Казанью нам преве­ликой подпорой будет. А что воевода Вельский говорил? Град-де строить надобны людишки, а где этих людишек взять? Нужны-де бревна, а попробуй в лесах эти бревна рубить. Татары да чере­миса всех рубщиков в един день перебьет. Не построить града и в пять лет, а будет токмо нашим людям изничтожение. Было так говорено?

— Было, Алеша, было. И хоть место для града я указал, одначе до се не решил, строить его али нет. Боярин, може, и прав: пока на ту землю твердо не встанешь, бревна рубить нам не­други не дадут. А без бревен да камня крепости не построишь, города тем паче.

— Позволь слово молвить, государь,— сказал Шигонька.

— Молви.

— Есть у меня друг—дьяк Ивашка Выродков.

— Знаю. Умная голова.

— Хотел он тебе советец дать... но воевода Вельский выгнал его: «Не хватало, чтобы кажинный мужик царя учил!»

— Каков советец?

— Бревна для города в местных лесах не рубить.

— Где же их рубить?

— Дома, у нас! Тайно построить где-нибудь в лесу город да, кажинную стенку разметив, разобрать его и на лодках ко Свияжску привезти. Умеючи, за неделю город собрать можно — казанцы и глазом моргнуть не успеют.

Царь от волнения сбросил шубу, крикнул:

— Как рать в Москву приведем, в первый же день дьяка Ивашку ко мне!

— Исполню, государь!

— Этак мы к будущей осени городишко и поставим и учиним казанцам тесноту велику. А людишек для того Свияжска я сам знаю, где взять. Хан Шигалей с городецкими татарами да чере­мисский князь Аказ Тугаев крепость ту будут оборонять. Кормов и зелья пушечного запасем мы в том граде на год войны и тогда уж...

Во Владимире царь ночевал три ночи. Спал мало — все думал. Потом снова позвал Алешку Адашева и сказал:

— Третью ночь не спится мне, Алешенька,— все о твоих словах про весенний поход думаю. Не дадут мне бояре весной ополчение поднять, видит бог — не дадут. И силы у меня сорвать людей с места нет. А поход ежели уж не весной, то в начале лета начну.

— Позволь сказать, государь.

— Говори.

— Тебе нужно постоянную рать иметь для похода. Доныне поднимают у нас ополчение поместные войска, отрывают мужиков от земли, воевод от пуховых подушек. Ну какое это войско? Тут и старцы и юнцы, одеты кто как, стрелять из пищалей не умеют, а как вооружены-то, боже мой! Один приехал в поход с пищалью, другой с самострелом, третий с топором, а иной и прямо с ду­биной. Ратному делу их никто не учит.

— О том и я думал. Заведу при себе войско в этом же году, позову в него вольных и гулящих людей, сделаю из них умелых стрельцов. И будут они моему любому слову послушны. И тогда посмотрим — захотят ли толстозадые со мною спорить! — Царь вскочил с лавки, прошелся по избе, потом снова сел и уже тише сказал:—А как содержать их, Алешенька, а? Ведь сколько корма, сколько денег надо, ежели тысяч сорок стрельцов заиметь. Гели дать им деньги малые, корма жидкие, ведь редкие в стрель­цы пойдут. А которые пойдут, и те разбегутся.

— А ты им каждому землицу под Москвой дай по малому кус­ку, пусть с нее подкармливаются, торговлишку безпошлинную разреши вести — пусть стрельчихи с выгодой торгуют. Возвеличь их звание, пусть будет оно, как и у бояр, потомственным, в кра­сивых слободках жить посели. Вот и обойдешься малой деньгой и совсем без корма...

Ярославль и Углич оба на волжском берегу стоят. Если лесом, напрямую — от одного до другого сотня верст. Если по реке—в три раза больше, потому как матушка Волга меж Угличем и Ярославлем преогромным углом в сторону подалась. Потому, наверно, и городок Угличем прозвали. Земля в этом углу лесис­тая; сосенки такие: глянешь на вершину — шапка валится. Дубы в три обхвата, а елки и пихты сухостойные, дотронешься — звенят.

Для разбойников лучшего места не сыскать.

Микеня в этой глухомани сколько лет с ватагой зимовал — никто не тревожил. А в нынешнюю зиму пошел в уголочке ка­кой-то шум Леса вроде ожили.

Послал атаман разбойничка, что мордой поблаговиднее, прове­дать, отчего это в его лесу чужие люди захорохорились.

Вернулся разбойничек, торопясь рассказал: «Оттого в лесу шум, что понаехало людей полным-полно, рубят бревна по ца­реву указу, хотят на бережку город-крепость строить. Главным в этом деле дьяк Ивашка Выродков. И собирает этот дьяк к себе на работу вольных и гулящих людей, про дела прошлые не спрашивает, кормит сытно и деньгу платит немалую».

Зашевелились ватажники, зашумели. И то надо сказать — жизнь лихоимная, ой, как надоела. Не век же в разбойниках хо­дить, когда-то кончать надо. Сколько можно кистенем грехи от­маливать? А такого случая раз во сто лет дождешься. И порешил Микеня вести ватагу к дьяку.

Ивашка Выродков, не моргнув глазом, записал всю ватагу в лесорубы, назвал артелью, а Микеню поставил опять же старшим.

Разбойнички по настоящему делу истосковались, взялись за топоры — только щепки полетели. К тому же хорошо знают, где в лесу какое дерево растет. За месяц столько бревен накатали — вывозить не успевают.

Дьяк Ивашка за добрую работу одарил Микеню шубой, артель, щикам дал по новой шапке.

— За подарок, дьяче, спасибо, — сказал Микеня», надевая шу­бу,—только позволь сказать?