Валерий Горбунов - Секреты для посвященных

Получив категорическое требование сына прислать магнитофон (а не то его живьем съедят), Сима бросилась к телефону звонить бывшему мужу, но трубку взяла она, Верка.

— Это опять ты? У, настырная! Я же тебя просила не звонить и в трубку не дышать… Надоела ты нам до чертиков, поняла? На-до-е-ла!

По тому, как громко разговаривала Верка, Сима поняла, что их общего мужа (она по-прежнему, и после развода, считала себя его женой) нет дома и, торопясь, пока не бросили трубку, выложила просьбу сына насчет магнитофона.

— По твоему щенку тюрьма плачет, скажи спасибо, что под суд не загремел, а ты… Это ты свихнулась, а мы еще в своем уме. Он нам будет дачи палить, а мы будем ему к дню рождения магнитофоны слать. Где твои мозги? — и Верка хлопнула трубку.

Однако Сима вышла из положения. Под две будущие пенсии сделала у старушки-родственницы, жалевшей ее, денежный заем (сказала, что надо ставить новый мост, а то есть совсем нечем, а про магнитофон — молчок). Отправилась в комиссионку и приглядела там самый дешевый. В тот же день отправила сыну посылкой.

В ответ получила бранное письмо. Во-первых, отчитывал ее сын, магнитофон плохой, старой марки. А во-вторых, к нему нет батареек, где он их возьмет? Ну да ладно. Как-нибудь достанет. В общем, спасибо, мать.

Сима расцеловала письмо и счастливо расплакалась: пишет сыночек, не забывает мать, магнитофоном интересуется, значит, жив-здоров. О том, как она будет жить ближайшие месяцы и где возьмет денег, чтобы отдать родственнице долг, Сима не думала.

Дику повезло. Он не жил в казармах, а вместе с тремя другими шоферами нес службу в городке, при начальстве. Располагались они в комнатке, пристроенной к небольшому — всего на четыре машины — гаражу. Гараж стоял на пустыре неподалеку от пятиэтажек, где среди других проживали офицеры, которых шоферы обслуживали. Практически ребята в свободное от поездок время были предоставлены самим себе. Каждый занимался своим делом. Профессорский сынок Родик корпел над конспектами, готовился к экзаменам: он учился заочно в институте. Кучерявый здоровяк Миша ловко выстругивал из подобранных на дороге кусков дерева лошадей, коз, свиней. Он после армии собирался вернуться в свой колхоз и работать там механизатором. Смуглый красавчик Зорий чаще всего отсутствовал — он пользовался успехом у местных девушек и не упускал случая, чтобы завести очередное знакомство.

Дику с ними было скучно. Он было попытался заинтересовать их своими похождениями, рассказывал о беззаботной жизни, когда нет ничего — ни семьи, ни работы, ни обязанностей, ни долгов, а есть только одна свобода — делай что хочешь и как хочешь.

— И что хочешь ешь? — спросил его Зорий. Несмотря на свою худощавость, он обладал отличным аппетитом.

— Да, а на что вы харч покупали? — подключился Миша.

— А мы аскали, — ответил Дик.

— Что это такое — аскать?

Ответил грамотный профессорский сынок Родик:

— Это от английского слова «аск» — просить… Попрошайничать.

— Вы что, совсем того? — покрутил пальцем у виска Миша и даже налился краской от негодования.

Зорий перевел разговор в интересовавшую его плоскость:

— И девочки с вами?

— Еще какие! — с гордостью ответил Дик. — Клевые герлы.

— И какие у них взгляды на любовь? — у Зория заблестели темно-синие, спелые сливы глаз.

— Свободная любовь! — ответил Дик. — Позовешь — она идет. А завтра с другим. И никаких обид, упреков, обязательств. Полная свобода.

— Они что — проститутки? — набычившись, спросил Миша.

— Вовсе нет. Проститутки — те за деньги. А эти просто так. Я же сказал: полная свобода!

Дик в глубине души ожидал, что после его откровений товарищи начнут относиться к нему с интересом. Вышло наоборот.

— Эй ты, хиппарь? Почему пол не вымыл? Твоя очередь, — грубо выговорил Дику Михаил.

Не привыкший к домашней работе Дик отворачивался к стенке.

— Ты кто? Командир? Пошел ты.

Но сильный удар сгонял его с постели, швабра оказывалась у него в руках. В глазах у Дика загоралась злоба, он готов был наброситься на Михаила, царапаться, кусаться, бить его ногами. Но выпиравшие из-под голубой майки деревенского тракториста мускулы убеждали его в бесполезности борьбы. Да и на поддержку других парней рассчитывать не приходилось. Они все были на стороне Михаила.

Он нехотя, кое-как убирал комнату. Да и другую работу — в гараже — делал из-под палки. Заставят — сделает. Не заметят — оставит так, как было.

Дик оказался в одиночестве. Еще недавно он полагал, что может прожить и без любви, как одинокий волк в лесу. Однако презрительное равнодушие товарищей заставляло его страдать. А тут еще от Дюймовочки перестали приходить письма. Нехорошие, злые мысли лезли в голову. Как она там? Неужели и с другим у нее может быть то же самое, что было с ним?! Прелести «свободной любви», которые он совсем недавно с восторгом расписывал товарищам, по отношению к нему самому оборачивались жесточайшими мучениями. Должно быть, он слишком мало пробыл с «системными» людьми, их заповеди еще не успели глубоко проникнуть в его плоть и кровь.

Шумным празднованием дня рождения — с вином, с магнитофоном — Дик хотел восстановить утраченное, наладить отношения с товарищами.

Он рьяно взялся за подготовку. Через знакомого водителя, привозившего продукты для ресторана гостиницы «нулевка», раздобыл бутылку крепленого вина. У девушки из Дома культуры выпросил пару пленок с песнями Высоцкого. Дюймовочка больше любила Окуджаву. Но подойдет Высоцкий. Труднее всего оказалось отыскать батарейки для магнитофона. Батарейки, как это часто случалось то с одним, то с другим ходким товаром, начисто пропали из продажи. Выручила Дика смекалка.

Встреча с московским журналистом, которому он, сорвавшись, зачем-то наговорил кучу гадостей про Дюймовочку, обогатила его открытием: у щеголя тоже есть магнитофон. Не такой ветхозаветный, как у него, а японский, тем не менее он тоже работает от батареек. Вячеслав не сразу согласился: батареек было в обрез, а работа на полигоне только-только разворачивалась.

— У меня день рождения, — уперев взгляд в пол, проговорил Дик. Ему не хотелось бить на жалость, но что поделаешь.

— Ах так, — отозвался Вячеслав. — Ну хорошо. Даю, но с условием — на один вечер. С возвратом. А то я не смогу с диктофоном работать.

— Идет! — давая обещание, Дик меньше всего думал о его выполнении: главное, завладеть батарейками.

Весело насвистывая, он сбежал со ступенек гостиницы и уселся в машину. С места рванул вперед…

Однако вид стоящей посреди стола бутылки и играющий магнитофон не заинтересовали товарищей Дика по комнате.

— Гуляешь? Ну-ну, — сказал Михаил. — И куда только начальство смотрит? Здесь же полигон! Ракеты! И сюда пускают такую дрянь. А если нападение? Один такой гаденыш все дело может испортить. Пошли, ребята!