Светлана Петрова - Беспамятство

Представь, зря таскалась! Наша бесценная Ляля в своём репертуаре. Она, ещё уезжая из Москвы, сказала мне - хочу навсегда избавиться от воспоминаний, нс видеть ни людей, ни вещей из своего прошлого. Но ей оказалось мало сбежать от друзей и близких в деревенскую глушь, она решила вообще исчезнуть из нашей жизни! Познакомилась там с каким-то егерем из Сибири, который явился хоронить мать-старушку, и рванула с ним куда- то в тайгу, за Енисей. Так мне доложили местные жительницы.

Я всегда удивлялась, как легко она сходится с мужчинами! Тебя бросила ради Макса, потом и с ним развелась, теперь этот, сибиряк. Так и порхает по жизни без детей и без ветрил. Господи, как спина устала! Ухаба на ухабе, ночевала в какой-то жуткой избе на печке. Словно попала в русскую народную сказку - кругом одни дураки и старухи.

Рома положил раскрытую книгу на живот и закрыл глаза. Отчаяние опрокинуло его в темноту, и он со страшной скоростью повалился в душную глубокую яму, хотя, казалось, падать ниже было некуда. Кровь отхлынула от лица.

Ты что? — озабоченно спросила Светик, прервав красочный монолог.

В сон клонит.

Подожди немного, я приму душ и приготовлю ужин.

Хорошо.

Пока Света мылась и крутилась на кухне, Рома решал очень трудоёмкую задачу — подыскивал слова, которые могли бы объяснить жене, что домашняя суета, желание угодить и, вообще, её нескончаемая жертвенность напрасны. Больше нет смысла это скрывать. Самое плохое, чего он боялся и что было чудовищной несправедливостью, всё-таки произошло: Ляля исчезла из его жизни, их судьбы разорваны навсегда. Беззвучно лопнула ниточка, которая одна удерживала его в этом истерзанном мире. На многолетнем терпеливом ожидании чуда, на хрупких мечтах поставлен жирный крест.

Его женитьба была вынужденным шагом человека, безразличного к определённости. Он спал со Светой, как спал бы с любой другой женщиной, бабой, девкой, чтобы сбросить сексуальное напряжение. Одно время ему даже казалось, что он начинает испытывать к жене что-то похожее на жалость, прорастающую любовью. А может, созерцание такой цельной преданности высекало ответную искру? Но все эти интеллектуальные экзерсисы были возможны, пока на расстоянии нескольких троллейбусных остановок существовала Ляля и теплилась надежда, что она, наконец, поймёт - он, Рома, и есть её единственный и желанный мужчина. Они изначально были назначены друг другу, а потом явился этот грубый казак и всё испортил. Но даже во время бурного романа с Максом Ляля нс казалась потерянной совсем. Страсть, как костёр,

прогорит и погаснет. Только теперь, уехав с каким-то мужиком в сибирскую глубинку, Ляля напрочь выбрасывала на свалку годы, прожитые сначала вместе, а потом рядом. Она ушла, так и нс оставив разгадки себя, возможно, просто потому, что понять до конца другого человека невозможно в принципе. Все. Шарманка сломалась, мастер умер и музыки больше нс будет. Прояснилось окончательно и жестоко, что Света, дети, дом — все было лишь временной заменой несбыточных желаний, эрзацем счастья и благополучия, назойливым напоминанием о бесконечных днях и ночах, годах и десятилетиях упования на возврат к радостям истинной любви.

Он часто терзался мыслью: если для него так важна Ляля, разве это нс означает, что она и есть его искомая половинка, его женщина? Запахи, порывы, каждая выпуклость се гибкого тела точно соответствовала его впуклостям и наоборот, создавая впечатление единства естества. Но Ляля не испытывала к нему тех же чувств и, следовательно, являлась половинкой кого-то другого. Что это — исключение из правила или ошибка исходного умозаключения, и его частичка тоже вовсе нс Ляля, а какая-то другая женщина, которую он так и не встретил? А если бы встретил, то избежал бы душевных мук и был спокойно счастлив. Только нельзя даже представить кого-то, кто мог заменить Лялю.

Рома сразу и безоговорочно поверил выдумке жены. Во- первых, известно, что Светик никогда не врёт, во-вторых, он был готов к чему-то подобному. Всё должно иметь конец, и история его затянувшейся любви созрела для завершения. Причем на редкость удачного: никто нс посрамлен, джокер выпал неизвестному игроку и нет больше почвы для надежд.

Рома устал от жизни, которая никак нс хотела совпадать с его устремлениями. Сосуществование со Светиком являлось успокоительным снадобьем, вроде транквилизатора или наркотика. Теперь и оно уже не могло умалить рвущей боли, требовалось более сильное средство. Нс говоря никому ни слова, Брагинский оформился в археологическую экспедицию, отбывавшую в Центральную Азию. Он хорошо заплатил одному парню, рабочему, который прикинулся больным и рекомендовал Брагинского вместо себя. Что предстоит искать и где именно, Рому нс интересовало, его влекла близость пустыни и полная отрешённость от вопросов, волновавших его на протяжении многих лет. В новой обстановке поведение и мысли

должны измениться радикально. Образы святых отшельников и Иисуса Христа, размышляющих, сидя в одиночестве на камне, с юности манили ето загадкой. Ему нравилась гипотеза Зигмунда Фрейда: вопрос о смысле жизни существует постольку, поскольку существует религиозное мировоззрение, а нс наоборот. Рома нс был религиозным, но, возможно, собирался им стать. До сих пор его знания в этой обрасти оставались слишком поверхностны, скатываясь к обыденному восприятию. А вдруг именно религия способна дать забвение от сердечного недуга?

Для семьи он потерян, так или иначе. Рома постарался избежать разговора с женой, да и как можно объяснить необъяснимое? Побросав в рюкзак минимум одежды, он уехал в отсутствие Светика, ие простившись. Оставил лишь записку,

«О, прекраснейшая из женщин! Я совершенно искренен, когда говорю так. Ты стоишь, чтобы тебя любили. Но это должен быть кто-то другой. Ухожу навсегда. Оказывается, роковая любовь бывает ие только в книжках. Ты добрая, и знаю - ты простишь. Я понимаю слабость своей этической позиции, но найти согласие между своими желаниями и потребностями семьи не сумел. Пусть тебя утешит, что я был плохим образцом для детей. Меня же кое-как примиряет с действительностью то, что жизнь не вечна.

О твоем материальном благополучии ие тревожусь - мои родители никогда ие оставят внуков, ближе у них никого пет, а сына они давно списали со счёта. Передай им сердечный привет.

Спасибо за терпение. Целую твои руки. Только ие ищи меня и перестань делать мне добро.

Рома».

Глава 23

Визит Светика взбаламутил озеро чистой водицы, которое по капле собирала и лелеяла в душе Ольга. Не уберегла. Одно дело мысли — их можно приструнить, отключить делами или таблетками, другое — живое напоминание о прошлом. Светик была прочно вплетена в жизнь, оставленную Ольгой нс совсем уж без давления необходимости и нс так легко, как она пыталась себе внушить. Искусственно обретенное равновесие оказалось пугающе шатким.