Светлана Петрова - Беспамятство

Главная крыса повторила сигнал чуть слабее, добавив в него шипящие звуки. После этого даже те, что задержались возле дыры в полу, рассчитывая переждать монарший гнев и поживиться свежатинкой втихаря, исчезли в укрытии. Убедившись, что приказ выполнен, крыса неслышно и плавно, словно насекомое, сползла с бесчувственного тела и исчезла в тени за печью - пошла готовить свою армию к завтрашнему марш-броску. Подальше от соблазна.

Глава 25

В тот день в Филькино случилась капель. Еще неделю назад злобно метался жёсткий снег. Сугробы намело по пояс, ступени и дорожки занесло так, что по двору без лопаты до дровяника не дойдешь. Потом в воздухе резко потеплело, а нынче с раннего утра и без того жидкие облака стали дружно таять. От яркого света каждая сосулька на крыше спешила обронить слезу. К полудню мартовское солнце расчистило небесное пространство от остатнего марева и заиграло водой и льдинками, слепя глаза. Напитанные влагой снега уплотнились и осели, как оседает в нечи слишком рано потревоженный пасхальный кулич.

Теперь нс только с сосулек, но со всех предметов и мест, где набилась за зиму хоть горстка снега, охотно текла струйками весёлая вода. Темную от сырости тропинку до колодца было видать издали, а вокруг штакетин и молодых деревьев в садах протаяли аккуратные лунки. След, продавленный в снегу валенком или калошей, обрастал по краям ледяными кружевами, такими тонкими и изящными, что хотелось их взять на ладонь. Но от тепла человеческого тела они мгновенно превращались в капли воды, нс позволяя разглядеть причудливое творение природы.

Спиридоновна протёрла тряпицей окошки изнутри, глянула сквозь чистое стекло и ахнула: как ярок мир! Так ярок, что глазам смотреть больно, приходилось щуриться, И хоть вершилась подобная оказия каждый год, старая женщина всегда дивилась прекрасному превращению зимней смерти в жизнь весны.

- Слышь, старый, - окликнула она мужа. - А ведь ещё одну зиму пережили!

Степан Порфирьсвич завозился на печи, закашлялся и поскорее запалил самокрутку, чтобы привести лёгкие в привычное состояние.

- За водой схожу, - доложила ему супруга, повязывая пуховый платок па большую голову.

Старик, все еще нс прокашлявшись, махнул в се сторону рукой, хотя его разрешения никто не спрашивал. Но уж так повелось, раз штаны на нём, а юбка на жене.

Спиридоновна, из-за многочисленной тёплой одежки казавшаяся ещё крупнее, чем была на самом деле, отставив для равновесия руку с ведром в сторону неверным шагом пробиралась к колодцу по скользкой тропе и вдруг остановилась, как вкопанная: бесконечная шевелящаяся серая лента, шириною в полметра, плавно и бесшумно перетекала на другую сторону улицы в направлении избы, где жила Прасковея.

Крысы двигались слажено, как единое целое, ни одна не выделялась на особицу, потому и разобраться в неожиданном препятствии слабая глазами Спиридоновна не смогла. Она перекрестилась, но что видит — всё равно не поняла. Подоспевшая по своим делам Платониха тоже ничего путного нс разглядела. И не мудрено: у одной катаракта, у другой чёрная вода. Да и годы немалые, иной раз и увидишь, так нс сразу сообразишь, а тут всё шевелится и быстро уплывает. Уплыло. И поди теперь узнай что.

Впервые после февральской стужи бабы собрались в аккуратно прибранной кухне Платонихи на посиделки, тем более и повод был незаурядный. Хозяйка и Спиридоновна, ставшие свидетельницами странного явления, поведали остальным про виденное осторожно, чтоб нс подумали - с ума стронулись. Если бы Спиридоновна оказалась в тот час у колодца одна, то и вообще распространяться бы нс стала - зачем народ смешить. Но четыре глаза, хоть и худых, нс два, уже нс отвертишься. Бабы выслушали товарок и стали высказывать разные предположения, порой самые фантастические, но пи одно им самим нс показалось убедительным, а на другой день, когда у Прасковеи стали исчезать куры, и совсем растерялись. Ни лиса, ни хорек в здешних местах отродясь не водились. Так и то - какие-никакие следы остались бы, а тут чисто - ни ноготка, ни пёрышка.

Меня там нс было, — не без досады на оказию прошамкала беззубым ртом любопытная Матвеевна, — я бы вмиг разобралась! А у тебя, Прасковся, не иначе как нечистый в доме завёлся. Справно живешь, а он хочет всех уровнять, чтоб не обидно. Ты всегда с ленцой была, я же за троих вкалывала, а кур держать нынче нс на что, комбикорм дорог, про кукурузу уж нс вспоминаю.

Завидущий у тебя глаз, нехороший! - обозлилась Прасковся. — Вон у Машки корова во дворе стоит, так что — теперь у ей скотину отнять?

Ещё чего! - испугалась Спиридоновна. — Корова нс курица. Москвичка за молоко деньги платит.

Платит, потому что дюже добрая, - неодобрительно заметила Матвеевна. — Богатому легко быть добрым. А ты вот сделай добро, когда денег нет и тебя самого унизили ниже некуда.

Я даром от жизни ии капелюшечки нс получила, всё своими руками содеяла, тебе ли нс знать? А ты меня курями попрекаешь,

обиделась Прасковся.

Но оставшуюся птицу на всякий случай продала Спиридоновне: пусть своему деду щи варит. Старые уже куры, несутся плохо. По весне на рынке в Фиме обратно же цыплят можно прикупить. А то ещё и, правда, Матвеевна сглазит — глаз у неё недобрый, тёмный, у неё и мужик как-то странно помер, говорили - приревновала к доярке из Фимы и отравила. Но точно никто нс знает, может, и враки.

В бесовские проделки хозяйка малого куриного стада верила нс шибко, однако зачем добру пропадать, пусть хоть деньги пока будут, деньги можно в банк положить, правда, и оттуда не раз без зазрения совести забирали последнее, даже «гробовыми» нс побрезговали. Старики во всём себе отказывали, рублик к рублику на книжку складывали, правительству верили. А что правительство? Тоже люди, тоже жулики, всё покрали. И так складно объясняют: мол, Россию надо было спасать. Ну, сами развалили, сами и спасли, закрома от богатства пухнут, так теперь должок-то возверните, пора! Вернули — на палку колбасы не хватит! Раньше, рассказывают, должники стрелялись. Так то, видать, другие люди были. А нынче сильные опять норовят у слабых копейку отнять. Цены-то скачут, будто им зад скипидаром натёрли! Купить

дорого, продать - дёшево, вот и живи. Прожиточный минимум какой-то выдумали, вот сами бы на него прожить и попробовали.

Никогда нс было хорошо, и теперь не лучше. Что ж поделать, когда упала смута на нашу и без того нищую жизнь, и не видать этой смуте конца. Деревни мрут, а она себе здравствует.

Долго вздыхала Прасковся, пока угомонила скорбные мысли и наладилась спать - ко всему мы привычные, чего уж там душу травить, переживём и это.

Только успокоились жители Филькина по поводу непонятного явления, как та же Матвеевна, которой до всего есть дело, первой обратила внимание, что из трубы Чеботарёвых дыма нс видать. Что за чертовщина! Хоть и март у порога, а топить надо, иначе околеешь: солнце на лето, зима на мороз. Встретившись с Косой Катькой, поведала про своё наблюдение. Обе долго стояли, всматриваясь в ярко-синее, но стылое небо, однако даже малого дрожания тёплого воздуха над домом не уловили,